Асы шпионажа. Закулисная история израильской разведки

Харел направился к Харкави. Однако к величайшему его удивлению Толстяк наотрез отказался вернуть Франка. Это только увеличило подозрения Харела. Он рассуждал так: если Военная разведка отказывается прислушаться к разумным доводам, которые неопровержимо свидетельствуют о том, что пребывание Франка в Германии опасно для всей секретной службы, для этого должны существовать особые причины.

Летом 1955 г. агенты Мосада начали слежку за Франком. И в январе 1956 г, Харкави был уже не в состоянии противостоять требованиям Харела и отозвал Франка. Однако он и мысли не допускал о том, что Франк продает свою страну. Харкави очень хорошо знал, какая тяжкая ответственность легла на плечи Франка в связи с операцией «Сюзанна», ответственность, которую и он, Харкави, с ним делил.

За год до этого, секретарша Джибли Далия призналась, что ее просили изменить задним числом в тексте очень важного письма от 19 июля 1954 г. слова: «…в соответствии с нашей договоренностью, мальчики были активированы» на «…в соответствии с инструкцией Лавона, мы активировали мальчиков „Сюзанны“».

Харкави знал, что изменения были внесены и в другие документы, имеющие отношение к этой операции. Ему было также известно, что некоторые документы, в том числе важнейшая запись радиопередачи, инструктирующей Франка о начале диверсий на британских и американских объектах, исчезла из папок. И все же Харкави решил не давать этому делу хода. Мотивы у него были смешанные. Во-первых, он считал себя обязанным сохранять верность армии и ее начальнику Штаба Моше Даяну, который был бы, безусловно, задет в процессе расследования.

И, во-вторых, он не верил в то, что расследование вообще желательно. Виновные от работы отстранены. Это было ужасное дело, о котором надо постараться забыть.

Но как быть с Полем Франком? Харкави безуспешно пытался убедить его уйти из Военной разведки и даже обещал принять меры к тому, чтобы он был восстановлен в своем прежнем звании старшего офицера, если тот согласится вернуться в танковые войска. Там он будет в безопасности, и Харел оставит его в покое. Франк решительно отказался. Он был поглощен заботами о своей реабилитации в связи с драмой «Сюзанны».

В апреле 1956 г. Франк получил разрешение на выезд в Вену в связи с болезнью отца, который умирал от лейкемии. Харел против этого, правда, возражал. Но несмотря на это, Франк оставался в Европе до конца года. На этот раз он жил там под своим собственным именем — Аври Зайденберг и путешествовал со своим израильским паспортом. И вдруг он начал делать ошибки.

Находясь, по-видимому, в плену привычных для агента представлений, с которыми уже сжился, он был не в состоянии оставаться в бездействии и отправился в Зальцбург, где заявил, что потерял свой паспорт, и получил новый — опять на имя Поля Франка. Все это было грубым нарушением общепринятых правил, и усугублялось еще и тем, что с этим паспортом он путешествовал по Европе.

Его поведение стало казаться странным даже Харкави. Франк отказался от возвращения в Израиль и от службы в танковых войсках в чине майора и дал четко понять, что хочет оставаться в Европе. Харел видел в этом доведении лишнее доказательство своей правоты.

Однако в январе 1958 г. Франк совершенно неожиданно решил вернуться в Израиль и рассказать обо всем, что он знал в связи с операцией «Сюзанна». Это решение могло быть связано с чувством подавленности от сознания близкой смерти отца или с чувством возмущения, которое он испытывал из-за слежки за ним агентов Харела.

Своими намерениями Франк поделился со старым начальником из подразделения 131 Мотке Бен-Цуром. Мотке ответил Франку письмом, написанным в осторожных выражениях, но настолько откровенным в общем смысле, что погубил этим свою репутацию окончательно.

«Разрешите мне рассказать историю, прочитанную мною недавно в одной из газет. А соответствующие выводы делайте уже сами, — писал он. — Президента испанского Олимпийского комитета пригласили прибыть в Москву для участия в олимпийских торжествах. Президент в вежливой форме отказался. Друзья спросили его, почему он так поступил (редко кому из граждан Испании при Франко выпадала такая честь). Президент ответил: „Все, что вы говорите, правильно. Они обещали мне лучший отель в городе. Они обещали мне полную свободу передвижения. Они сообщили, что любое культурное мероприятие я смогу посетить. Они даже прислали мне билет первого класса на самолет Аэрофлота“. — „Так почему же вы отказались?“ И президент с подчеркнутой язвительностью ответил: „Потому что обратного билета мне не предложили“».

Было совершенно ясно, что имел в виду Мотке Бен-Цур. И тем не менее, после смерти отца Поль Франк прилетел в Тель-Авив и тотчас же направился к Джибли, которому сообщил о своем намерении рассказать все, что ему известно, об операции «Сюзанна». Оставалось неясным, было ли это лишь стремлением обезопасить себя, или к нему примешивалось желание погубить и других участников. Но как бы то ни было, дело зашло так далеко, что никто уже помочь ему не мог.