Atacarme (СИ)

Всю неделю Эльдарион не мог думать ни о чем, кроме приближающейся поездки. Он был бледен, возбуждён, практически ничего не ел. Арвен мягко уговаривал сына посетить родственников в следующий раз, если сейчас принцу не здороваться. Но юный эльф отвечал, что просто устал от обучения. Арагорн тоже считал, что поездка пойдёт только на пользу и поможет сыну развеяться, ведь последний раз он отдыхал от учителей в коротком путешествии в тот же Лориен целых два года назад.

Дорога до лесного эльфийского королевства была светлой и лёгкой, будто выстланной солнцем. Когда впереди показались кроны мэллорнов, сердце Эльдариона забилось так быстро, что он не смог вздохнуть. Даже лошадь под ним занервничала, громко заржала и сбила шаг, переняв волнение наездника.

Когда делегация Гондора подъезжала к Карас Галадону, он казался юному принцу лучшим городом в мире. Всей душой он надеялся на встречу с загадочным и прекрасным королем.

На крыльцо встречать гостей вышли величественные владыки золотого леса, Артанис с супругом Келеборном, могущественные, окружённые неиссякаемым валинорским светом. Арагорн и другие члены делегации Гондора сразу прошли в тронный зал, чтобы обсудить новости и подготовиться к совету.

Артанис и Эльдарион отправились в покои. Они смотрели в большое арочное окно, ожидая делегации из Эрегиона. Нолдор все не появлялись. Весь вечер омеги провели за разговорами, о теме которых, если бы принца спросили, он бы даже не вспомнил. Чувства его взяли верх над разумом, он весь превратился в зрение и обоняние, стремясь если не увидеть короля, то хотя бы почувствовать такой долгожданный запах расплавленного серебра.

Уже поздним вечером, погасив огонь волшебных фонариков в отведённых для него покоях, Эльдарион вдруг увидел темный силуэт на пороге. Он вздрогнул от неожиданности. Но только тут определил, что пахнет родной хвоей. Это был Арагорн.

— Извини, я решил проведать тебя, думал, что ты ещё не спишь.

Принц устыдился своего испуга, когда это он стал таким чувствительным? Он пригласил родителя к столу, вновь зажег пару фонариков. Эльдарион поведал отцу, чем они занимались с родичем, о чем разговаривали — по большей части, чтобы тень подозрения не пала на принца, это пришлось выдумывать на ходу — только затем спросил о делах в совете. Арагорн ответил, что нолдор так и не приехали, однако, отправили гонцов, которые сообщили, что Эрегионская делегация застряла на переправе через подземную реку в Казад-Думе. Кажется, из-за обрушения моста.

— А что, если они передумали и вовсе не приедут? — испугался принц.

— Не думаю, лорд Келебримбор свои обещания выполняет всегда.

* * *

Эльдарион проснулся ранним утром от собственного сладкого и едва слышного стона. Он в ужасе подскочил и зажал руками рот. И сразу понял причину: аромат серебра, тяжёлый и томительный, незримыми волнами парил в воздухе комнаты. Он быстро оделся и уже совсем готовый стал дожидаться завтрака, до которого было ещё несколько часов — в полном негой лесном королевстве день начинался поздновато, по меркам Гондора.

Наконец, за принцем прислали служителей. Он вошёл в большой трапезный зал, и прежде, чем искать глазами отца или Артаниса, Эльдарион увидел его.

Прекрасный владыка Эрегиона сидел в окружении своих нолдор в той же темно-синей форме, прямой и горделивый. Принц несмело подошёл к столу, поклонился приветственно присутствующим, и сел на отведённое для него место. Он боялся поднять глаза, рассуждая, какое он вообще имеет право сидеть за одним столом с наивысшим и идеальным существом. Эльдариону казалось, что все вокруг смотрят на него и видят его мысли, он чувствовал себя так, как будто сидит в зале нагой или увечный. Юный омега чувствовал, что щеки лижет жаром, от чего ещё больше смущался. Даже общество Артаниса и Келеборна не скрасило его беспокойного стеснения. Только, когда рядом опустился отец, Эльдарион, наконец, смог обвести взглядом зал.

Нолдор, к счастью, вовсе на него не смотрели. Они быстро завершили трапезу и о чём-то тихо разговаривали. Несколько секунд принц мог осторожно рассматривать с замиранием сердца Келебримбора и стремился запомнить его гордые брови без излома, аристократичные правильные черты, что казались резкими и холодными из-за строго выражения лица, отлично сложённую фигуру и яркие да пронзительные карие глаза. Которые не одарили юного эльфа ни одним взглядом. Эрегионская делегация вскоре ушла.