Атай-гул

На это раз ударил Матвея капитан, с оттягом и метился в челюсть. Матвей снова покачнулся на стуле.

«Работа у них такая, что же поделаешь» – подумал Матвей и стиснул зубы «Помолотят немного да отстанут».

Но капитан только вошёл в раж. Он начинал работать ещё в тридцать седьмом году, и не привык, когда ему перечат.

– Что же вы советские офицеры, а ведёте себя как фашисты, – начал стыдить их Матвей.

– Что-о-о? – взревели они враз.

Они метелили Матвея, не останавливаясь минут пятнадцать.

– Значит из-за сестры, говоришь? – Из-за этой шлюхи? – спросил после очередного удара капитан.

– Что же ты, из-за какой-то прошманодвки, Бережко хотел убить, – добавил старлей.

Капитан с небольшого разбега ударил Матвея сапогом в голову. Матвей упал, и стул под ним сломался. Его очень взбесило последнее высказывание товарищей офицеров. Он дёрнул и разорвал наручники, поднялся во весь рост и подошёл к капитану. Капитан, опешив от такой наглости, сделал шаг назад.

Матвей шибанул его так, что было слышно, как захрустели позвонки. Капитана откинуло на стену, он сполз по ней на пол, изо рта у него пошла кровь.

Старлей потянулся к кобуре, но не успел достать оружие. Перелетев через стол, он снёс со стола пишущую машинку, лампу и стопку уголовных дел и зарылся в шкафу со стеклянными створками. Шансов у него не было.

Матвей нахмурился и несколько минут стоял, не зная, что ему дальше делать. За тем он отворил дверь и выглянул в коридор. Рядом на скамейке сидел вертухай, который его привёл.

– Зашиб я их. – Осерчал, – тихо потупив глаза, сказал Матвей.

Конвоир вытащил пистолет, втолкнул Матвея в кабинет и уложил его на пол. Он подошёл к столу и нажал спрятанную под столешницей кнопку. По коридору затопали сапоги, бежал дежурный наряд.

***

Когда Матвея затолкнули в камеру, стоять он не мог, он трое суток отлёживался на шконке, почти ничего не ел, только пил грязную воду. На четвёртый день его вызвали на допрос. По коридору его вели двое конвоиров почти двухметрового роста. Руки дополнительно стянули верёвкой. Конвоир, который шёл позади в руках держал пистолет.

Следователем был худощавый майор лет тридцати, с орденом отечественной войны на груди.

Майор в отличие от тех следователей, которых убил Матвей, прошёл всю войну, и последние полтора года служил в СМЕРШе. Он недолюбливал этих штабных крыс, которые не нюхали пороху и выбивали показания кулаками. Его не сильно расстраивала гибель двух офицеров, которых убил Матвей. Он внимательно прочитал материалы дела, допросил сестру Матвея, получил информацию от важного источника из обкома. Картина произошедшего была для него ясна, Матвей набил морду инструктору обкома, а тот решил сгноить его в тюрьме, использовав свои связи в органах. Следователи при допросе издевались над Матвеем и бывший разведчик, не раз ходивший за линию фронта, не выдержал и голыми руками пришиб их. Майор справился у сослуживцев Матвея, которые дали ему прекрасную характеристику, узнал он даже о случае с немецким офицером, которого Матвей убил кулаком.

– Ну что разведка, сказал он, грустно улыбаясь. – Наделал ты делов. – Следователей за что убил?

– Они были очень невоспитанными грубыми людьми и грязно ругались.

– Здорово они тебя видно отделали. – Ну да ладно сейчас уж ничего не изменишь. Расстрел отменили, слыхал?

Матвей пожал плечами.

– Тебе сейчас так и так двадцать пять лет дадут. – Так что давай не будем кота за яйца тянуть. Идёшь на полную сознанку и летишь на этап, такой богатырь не пропадёшь.

– Идёт! Закурить дай.

Майор протянул Матвею папиросы.

– А если ещё за мной дела какие? – Все равно больше четвертака не дадут.

– Нет. – Больше не дадут.

– Дак это… -Организация антисоветская троцкистская. -Я в ней состоял. Значит, четверо нас в ней было, я, Беляев, Войчук и Бережко. – Бережко мы внедрили в партию, а он предать нас решил. Я убить его собирался.

– Тебе это зачем? – спросил майор.

– Бережко мразь, из-за него я здесь и сестре моей спуску не даст, загнобит.

– Ну как знаешь.

Следователь записал все показания Матвея, взял с него чистосердечное признание. Беляев и Войчук метростроевцы коллеги по работе оба не женатые и без детей, погибли при проходке неделю назад, на плывун нарвались. Неприятности грозили только Бережко, чего и добивался Матвей.

***

Расшатанный «Столыпин» мчал Матвея этапом, стуча стыками рельсов Турксиба. Вагон был разделён на две части железной решёткой. В одной части на остатках сваленного сена, кто сидя, кто, лёжа, ехали два десятка зеков. В другой три конвоира, двое из которых дремали, а один курил вонючую самокрутке с ППШ на перевес и периодически поглядывал на заключённых

Матвей уже знал, что везут их в Туркестан, добывать руду. Почти весь этап составляли осуждённые за неоднократное убийство, разбой и бандитизм. Были здесь и полицаи и бендеровцы, и простые бандиты, у всех был срок «четвертак».

Ещё на пересылке один зек сделал ему наколку в виде перстня на пальце, которая, по всем воровским канонам означала, что её владелец убил мента. Блатные да другая лагерная шантрапа уважительно относились к этой части его биографии.