Атака вслепую

Тот, опешив, изменился в лице и, не зная, что сказать от неожиданности, смог только произнести:

– Как моя?

– Прости, брат Егор, – вмешался более словоохотливый Панин. – Ты в санбат попал. Вот тебя из списков, видимо, в штабе и выкинули. А нас троих наградили.

– «Язык» ценный попался, – продолжил Каманин, – офицер. Вот командование и снизошло до нас, награды получили.

– Но вся заслуга в той операции только твоя! – Панин посмотрел прямо в глаза смущенному от неожиданного поворота событий Егору. – Ты всю работу проделал! Ты целыми днями вел наблюдение, по передовой ползал, замерзал в снегу. Ты к фрицам в траншеи пролез и разведал их каждый шаг.

– Это твоя медаль! – перебил Панина Каманин. – Носи, разведчик. Заслужил. Тебе не верил тогда никто, что ты в окопы фрицевские пролез и все, что следует, разнюхал. Даже мы сомневались. А ты правее всех оказался. Всем нос утер! И прикрыл ребят, когда они с «языком» уходили.

За те несколько секунд, пока говорили друзья, Егор смог углубиться в свои воспоминания о событиях, начало которым было положено всего пару месяцев назад, когда всем разведчикам дивизии поступил жесткий приказ командования взять в плен гитлеровского офицера как можно выше званием. Немало разведчиков сгинуло тогда бесследно, пытаясь во что бы то ни стало выполнить приказ. Уходили и не возвращались назад бойцы дивизионной разведроты, из разведок стрелковых полков. Дошла очередь и до взвода из артполка, где служили Щукин и его товарищи. Но как ни требовали командиры, как ни давили в штабах всех уровней, приказ оставался невыполненным, а ряды отчаянных храбрецов, лучших из лучших разведчиков дивизии, таяли на глазах.

Проводя целые дни напролет в наблюдении за передним краем обороны врага, Егор, наконец, нащупал глазами узенький коридор для будущего вероятного прохода группы разведчиков к немецким окопам. Доложив командиру взвода о своих выводах, он уговорил его дать разрешение на отчаянную вылазку, в которой решал, не подвергая никого опасности, участвовать лично и только одному. Риск был огромным. Предполагаемый путь можно было использовать только в теплое время года, когда густая зеленая растительность могла маскировать действия разведчиков. Теперь же, зимой, широко открытый и почти гладкий снежный настил выдавал все следы на подступах к передовой врага. Но все задуманное Егором удалось осуществить под натиском сильного снегопада и под покровом непроглядной ночной темноты.

Отчаянный разведчик смог проползти тогда прямо под высокий бруствер перед крайней на фланге позицией немецкого пулеметчика. Долго вслушивался, не шевелясь в глубоком сугробе, во все доносившиеся звуки, фиксируя по имевшимся с собой часам время смены дежуривших солдат врага.

Удача сама пришла Егору в руки. Один из гитлеровцев, едва заступив на пост, начал постоянно куда-то отлучаться, с интервалом по времени в несколько минут, что не могло быть не замеченным обостренным вниманием разведчика. Наблюдая за ним и предполагая, что пулеметчик страдает приступами кишечного расстройства, одновременно удивляясь снисхождению к этому факту со стороны немецких командиров, Егор задумал воспользоваться этим обстоятельством как подарком судьбы. При очередной отлучке солдата, когда позиция осталась без присмотра и охраны, он скользнул через бруствер вниз, во вражескую траншею, и, преодолевая дикий страх, начал следовать по ней, запоминая каждый поворот земляных укреплений.

В своем внешнем сходстве с обычным немцем Егор тогда не сомневался. Белый маскхалат был едва ли не идентичным тем, что использовали гитлеровские разведчики, сами порою применяя трофейные или самодельные изделия. Автомат у Егора был немецкий. Шапка была надета на голову звездочкой к затылку, а не на лоб, да к тому же прикрыта капюшоном, окончательно скрывая на нем его принадлежность к противоборствующей стороне.

Благодаря собственной смелости на грани смертельного отчаяния и внешнему виду он смог углубиться в гитлеровские траншеи и ходы сообщения на несколько сотен метров, отсчитывая и запоминая шаги и направления до каждого следующего поворота и попадающегося ему входа в замеченное строение. Высокая антенна над несколькими накатами бревен выдала разведчику размещение пункта связи. Часовой с озлобленным взглядом, стоящий на посту у двери, дал понять, что в землянке штаб. Широкая ниша в стене траншеи с заснеженным брезентом поверх груды чего-то под ним сказала о наличии в этом месте склада.

Ему много чего удалось разглядеть и разведать. Егор, обладая довольно неплохой зрительной памятью, зафиксировал в голове и запомнил все то, что увидел в глубине вражеской передовой. Удача не покидала его. Никто не заподозрил в идущем по траншее бойце в маскхалате и с автоматом вражеского разведчика. И уже на подходе к тому самому месту, где он проник на позицию немецких пулеметчиков, ему встретился тот самый гитлеровец, что снова убегал, видимо в уборную, страдая от расстройства желудка.