Атаман

— Это он кому? Неужто мне? Ну, нахал. Хрясь, и второй, потеряв руку, схватился за обрубок локтя. Не боец. «А я добавлю». Привольного уже не видно. «С последним и сам справлюсь. Надо будет потом Николаю чарку поднести». Хруст костей, блики сабель, звон металла о металл, крики боли, стоны, ржание лошадей. Все смешалось в голове Атамана. Ничего этого он не слышал по отдельности, в мозгу плескалось море звуков, перед глазами мелькали лица, и взгляд находил следующую цель. Он — щука в кровавом море. Это его стихия. «Здесь вам меня не взять». В самый разгар битвы, когда, казалось, нельзя ни на секунду остановить тело, погруженное в раж, — особое состояние, когда теряешь все обыкновенные чувства и приобретаешь невесомость и мыслей, и движений — до сознания Атамана донеслось приближающееся «Ура». «Десятка полтора, — автоматически определил он количество глоток, а значит, и сабель. — Наши! Тишков с пластунами, ах, как вовремя». Замыленный кровью взгляд налево — пусто! Направо — снова никого! Вперед. Спины в бурках! Пригибаясь и оглядываясь, черкесы летели к маячившему вдалеке лесу. Спин 20, не больше! Хорошо поработали! Несколько казаков из Курской присоедились к промчавшемуся мимо полутора десятку. «Павловцев-то понять можно — им тоже хочется поучаствовать в сабельной атаке. Может быть, никогда в жизни такой возможности больше не представится. Но нашим-то какого рожна надо? Не навоевались что ли?» Атаман помассировал немеющее плечо, и враз обессилевшей рукой загнал окровавленный клинок в ножны! «Опосля почищу». Казаки, спешившись, собирали трофейное оружие. Ощущение, что он где-то это уже видел, накатило на Атамана. Он помотал головой и медленно сполз с Кузи. «Вот и все, — мелькнула мысль. — Пора домой».

Виктор Иванович замолчал. В зале замерла тишина. Начальник штаба налил в стакан воды и в два глотка выпил. Первым, тяжело хлопая толстыми ладонями, зааплодировал Тихомиров. За ним застучал ладонями помощник Атамана в президиуме. Хлопнули в зале, и вот уже все дружно награждали рассказ Осанова щедрыми аплодисментами. Никита Егорович оглянулся. Молодежь хлопала в ладоши наравне со всеми. Ему показалось, что у молодого Тишкова глаза подозрительно блестят. Впрочем, он мог и ошибиться.

Виктор Иванович подождал, пока шум в зале пойдет на спад, и поднял руку.

— Благодарю, друзья, — хлопки затихли, — не мне эти аплодисменты, но нашим героическим предкам, воевавшим с врагами бок о бок: павловцам и курским. И как в каждой сказке, здесь тоже есть мораль. Если придет, не дай Бог, беда, нам с ней воевать вместе, потому как рядом живем. Хотим мы того или не хотим, а окромя друг дружки, у нас ближайших союзников нет. И если придет враг с того берега, как не раз уже приходил, мы будем вам помогать, а вы нам. И другого не дано. Вот из этого и надо исходить, когда в очередной раз недоброе кто задумает. Я так считаю. — Виктор Иванович неловко поклонился и, по-стариковски шаркая, отправился к своему месту.

Дождавшись, когда начальник штаба усядется, поднял голову Василий Яковлевич Тихомиров.

— Земляки! — Гглос бизнесмена был хриповат, но тверд. В притихшем зале его услышали даже в самых последних рядах. — Не знаю, как кто, а я послушал Виктора Ивановича с удовольствием. Это же наша история. Вполне возможно, в составе отряда пошел на выручку соседям и мой предок. Тоже казак. И вот молодежь, — он выставил подбородок в сторону галерки, — вроде шумела, шумела, а про своих дедов-прадедов слушала, я наблюдал, внимательно. Значит, на совсем пропащая.

— Это еще нормальные ребята, — перебил его Корнелий Петрович, — которые другие — те сюда не пришли.

— Оно и видно, — согласился Тихомиров, — ну, так вот. Я так думаю, махаловки эти глупые между станицами надо прекратить. Раз и навсегда. Прав Виктор Иванович, в случае чего никто нам, кроме соседей, на помощь быстро не придет. А времена такие начинаются, что очень может быть, такая помощь понадобится. Или нам, или им. А если нас обиды будут разделять, то ничего хорошего не выйдет. Прав я, парни, или нет? — он повысил голос.

— Прав, — раздались голоса с последних рядов.

— Ну, а раз прав, то и разговаривать больше не о чем.

— Хорошо бы закрепить новые отношения между станицами, — Корнелий Петрович посмотрел на Жука.

Тот словно только этого и ждал. Поднялся и полуобернулся к залу:

— Все на ходу получается. Все заготовки Виктор Иванович на корню зарубил, — улыбнулся он. — Спасибо ему за это.

В зале оживились, зашумели. Виктор Иванович смущенно потер нос.

— Есть у меня задумка. Предлагаю на обсуждение. Провести совместный поход детей, дней на пять. Места у нас замечательные. Есть куда сходить. А? Как думаете?

В зале зашумели:

— Правильная мысль.

— Пусть к Святой горе сходят.

— Лучше к монастырю.

— На водопады надо идти, вот где места.

Корнелий Петрович снова постучал карандашом по стакану. В зале немного притихли.

— Хорошее предложение по-моему, — Атаман Заболотный повернулся к Тихомирову. — Как считаете?