Атаман Платов

На рассвете, бросая у ворот оружие, французы покидали крепость. Всё широкое поле пред рвом и стенами заполнилось безоружным воинством. Вчера ещё оно представляло значительную силу, способную не только сопротивляться, но и атаковать, сегодня же это была просто толпа.

Наконец появился и начальник гарнизона полковник Груши. С ним комендант крепости майор Баньи, другие офицеры. Полковник подошёл к генералу Платову, отвесил поклон и протянул шпагу.

— Оставьте у себя. Мне она ни к чему, — отмахнулся Матвей Иванович.

Французский полковник внимательно оглядел поле и спросил:

— Господин генерал, а где же ваша пехота?

— А вот она, вся на конях.

— Как? У вас только казаки? И нет пехоты? Могу ли я тому верить? — Француз изменился в лице. — Если б я знал, что у стен одни лишь казаки, смею вас уверить, не сдал бы город.

Платов усмехнулся и обратился к переводчику:

— Скажи ему, что у нас есть пословица: «Прежде не хвались, а Богу помолись».

Довольный победой, Матвей Иванович сказал Шпербергу:

— Надо бы послать донесение на имя самого императора. И соответствующим штилем. Займитесь, Константин Павлович.

Прежде чем написать донесение начисто, Шперберг прочитал его черновик:

«Всемилостивейший государь! С победой при Намюре, частию верных вашего императорского величества приобретённою, осмеливаюсь принести всеподданнейшее поздравление. Да возблистают победоносные знамёна Всемилостивейшего государя новою славой на стенах гордой столицы, в побеждении врагов света именем пресветлейшего моего государя и отца! Граф Платов».

Матвей Иванович от удовольствия даже крякнул.

— Ну и мастак же вы, Константин Павлович! С удовольствием приложу к сему руку.

ФОНТЕНБЛО

В тот же день, а это было 4 февраля, Платов вызвал Кайсарова. Разговор шёл наедине. Матвей Иванович объявил, что бригада генерала должна немедленно сняться и поспешить к Фонтенбло.

— Задачу, о которой по сию пору молчал, доверяю выполнить тебе, Паисий Сергеевич. Дело большой важности, сам император поручил. А потому не медли с выступлением и никак не смей задерживаться в пути! Если же придётся вступить в схватку, то на сие привлеки полк, а главными же силами лети к Фонтенбло, в королевский дворец. Выхватишь папу из рук французских супостатов — великая тебе слава и честь. В общем, ни пуха ни пера. Поспешай!

Старинный дворец Фонтенбло, где содержался папа Пий VII, являлся летней резиденцией французских монархов. Это было величественное здание из серого камня, отстроенное ещё в прошлых веках.

Первыми в Фонтенбло добрались казаки полусотни во главе с есаулом Туроверовым. При нём были его верные соратники: Макаров, Севостьян Ночкин, Яков Умнов, или «Яшка-француз». Генерал Кайсаров им приказал во что бы ни стало пробиться ко дворцу и высвободить римского папу, «живым или мёртвым!».

Соскочив с коней, они уверенно, будто бывали здесь не раз, взбежали вслед за есаулом по широким ступеням парадного входа. Распахнули высокую, легко поддавшуюся дверь, шагнули в большой холл с блестящим паркетом и высоким расписным потолком. Благообразного вида слуга шагнул навстречу.

— Что-о? Прочь! — взревел Макаров, хватаясь за саблю.

— Постой, уймись! — сказал Туроверов и спросил у слуги: — Папа где? Укажи, где он пребывает.

Не поняв вопроса, слуга уставился на офицера.

— Объясни ему! — приказал тот Якову Умнову. Яков заговорил по-французски, требуя указать, где находится римский папа, и вести без промедления к нему.

Громкие голоса привлекли внимание управляющего дворцом, заставили его поспешить в холл. Увидев казаков, француз побледнел, однако всё же подошёл, напустив учтивость.

Слуга начал ему объяснять, но Яшка-француз сам вступил в разговор.

— Папа? Вы имеете в виду римского папу? — спросил управляющий. — Извините, но его здесь нет.

— Как нет? — изменился в лице Туроверов. — Где же он? Он здесь! Ведите к нему!

— Сказывай, где папа? Не то вот этого получишь! — Бородач Макаров показал управляющему волосатый, размером с детскую головку, кулачище.

— Стой, Богданыч! — велел Туроверов. — Так где же тогда папа?

— Ещё вчера он был здесь. А потом увезли.

Не веря, есаул потребовал от управляющего провести в помещение, где находился папа. Гремя ключами, тот повёл их к ведущей вниз лестнице, потом по длинному гулкому тёмному коридору и отомкнул в конце его дверь.

Комнатушка ничем не напоминала тюремную камеру: паркетный пол, полированный стол и кресло, даже камин с обгоревшими поленьями, от которых исходил острый запах. На глядящих в сад окнах (они были вровень с землёй) ажурная крепкая решётка.

Помещение ещё не успели убрать, и всё подтверждало, что жилец покинул его недавно.

Не доверяя французу, Туроверов попытался обойти весь дворец, чтобы убедиться в достоверности слышанного. Но не так-то просто это было сделать: комнат и зал было слишком много…

А накануне здесь произошло вот что.

Утром к парадному входу подкатил экипаж, сопровождаемый верховыми. Из кареты вышел майор с двумя дюжими капралами.

Стоявший у двери часовой потребовал от офицера пропуск.

— Именем императора, — произнёс тот, отстраняя ружьё.