Атаман Платов

— Этот толстяк хочет выиграть время, потому и затеял переговоры о перемирии, — усмехнулся Наполеон.

Ему вручили письмо, он бегло прочитал его.

— Ну уж нет! На это я никак не соглашусь, чтобы прекратить боевые действия, — отшвырнул он бумагу. — Я обул сапоги, в которых некогда одерживал победы в Италии. Передайте, что у меня одних только пленных этого австрийского фельдмаршала сорок тысяч да ещё двести орудий. А сколько генералов положили к моим ногам свои шпаги! И чтобы после этого я дал согласие на перемирие? Да никогда тому не быть! За две недели моя армия отбросит союзные войска до Рейна. А от Рейна до Вислы всего один шаг!

Генерал Парру уехал ни с чем.

В следующей битве при Монтре Наполеон, в подтверждение своих слов, снова добился победы.

Дело принимало серьёзные обороты. Обстановка складывалась явно не в пользу союзных войск. Шварценберг поспешил собрать Военный совет, на который пригласил прусского, австрийского и российского императоров. Был и английский представитель лорд Кестельри. Тот прямо заявил, что имеет приказание парламента настаивать на заключении мира, который в настоящее время крайне необходим. Впрочем, таково было мнение большинства. Лишь один Александр возражал.

— Это будет не мир, а перемирие, которое позволит положить оружие лишь временно. Лишь только уйдут из Европы русские войска, как их придётся тут же возвращать за четыреста лье. Я не заключу мира, пока Наполеон будет находиться у власти.

Вновь к Наполеону был послан офицер и снова не был им принят. Наполеон торжествовал.

Каково же было его состояние, когда он услышал о взятии казаками Фонтенбло!

— Казаки уже там? Не может того быть! А как же папа? Неужели он освобождён?

— Нет, сир, его успели увезти, — попытался успокоить его Бертье. Из многих сподвижников, изменивших Наполеону, он, Бертье, по-прежнему оставался верным императору.

— Надеюсь, папа в надёжном месте?

— Не извольте беспокоиться, сир.

— Почему допустили такое? Ведь Фонтенбло — это почти Париж! Я требую изгнать оттуда русских! Передайте Мармону приказ, чтобы он направил против казаков дивизию кавалерии и уничтожил бы их прежде, чем подоспеет к ним помощь.

Подойдя к карте, Наполеон молча уставился на неё.

— Вот сюда, Бертье, нужно направить дивизию. — Наполеон ткнул пальцем. — А затем по берегу реки решительно наступать на юг. Захватить все мосты и места возможной переправы.

Палец заскользил вниз…

В Фонтенбло отряд находился до вечера. Посланный дозор разведал о значительных неприятельских силах, и Платов решил без промедления отходить: дальнейшее пребывание грозило осложнением. Французы были не только на севере, но и на западе, за Луарой, а на востоке находились главные силы, предводительствуемые самим Наполеоном.

Назначив для прикрытия в арьергард полки Иловайского, Платов направил вперёд, к Петивье, бригаду Кайсарова. Однако до города она не дошла: дозор сообщил, что в нём большой французский гарнизон.

Не теряя времени, Платов повернул колонну на юго-восток. Путь преградила река Луэн. Найдя на ней единственный мост, казаки спешно переправились по нему, а мост уничтожили.

Весь остаток дня они находились в пути, с надеждой добраться до местечка Вильнево, где имелся мост через реку Ионну. Но и тут их постигла неудача: мост захватили французские кавалеристы из дивизии генерала Аликса и их передовой отряд уже переправился через реку.

Платов поспешил к Кайсарову. Тот с небольшой высоты наблюдал за растянувшейся колонной кавалеристов.

— Что намерен предпринять? — спросил его Платов.

— Атаковать. Но ежели б поддержали ещё с той стороны…

Платов понял.

— Поддержит Греков. Он как раз находится там. Через четверть часа на французов обрушились не только казаки Кайсарова, но и бригада генерала Грекова. Атакованный с двух направлений, неприятель, неся потери, стал отходить.

Несколько десятков французских кавалеристов было захвачено в плен, среди них офицер. Он сообщил, что колонну возглавлял генерал Жерадо и что он имел задачу обнаружить казаков и начать схватку.

Платов решил опять изменить направление и следовать на Жуаньи. Прибыл генерал Греков.

— Тут, ваше сиятельство, затруднение с пленными получается, — осторожно начал он. — Взять-то их взяли, целых семь десятков, а что далее с ними делать?

— Обезоружить, конечно, раненым оказать помощь. И с собой.

— Мы-то верхи, а пеший, известно, конному не товарищ. Иль их тоже посадить на коней? Да и с харчем затруднение получается.

— Вижу, что клонишь, генерал, к тому, чтоб от них избавиться.

— Получается так. Содержать — казакам в тягость. Отпустить бы их. Отобрать оружие и пусть тикают куда глаза глядят. А для верности лишить их ещё мундиров.

— Возражений нет? — оглядел Платов находящихся в комнате генералов. — Ну, стало быть, так и сделаем. Но только шинелей их не лишать, на дворе не лето. И отпускать не всех скопом, а порознь. И ещё, на всякий случай, взять с них слово, чтоб не смели брать в руки оружия против нас.

— Возьму, — ответил Греков. — Только они и без слова рванут по домам. Война осточертела и французам.