Атаманова казна

Найти в селе военный склад труда не составило, первый же встречный махнул рукой в сторону церкви, там мол всё узнаете. В самом храме обнаружили некое подобие штаба, из трёх жизнерадостных красноармейцев, среди которых оказался и заведующий складом. С ним разговор вышел короткий, Туманов показал депешу, кивнул на партизан, хмуро поглядывающих на это безобразие, и все вместе двинулись на окраину села, к большому углублённому в грунт сараю, в котором и разместился собственно склад. У запертых дверей стоял караульный, в шинели и вооруженный винтовкой с примкнутым штыком. Бдительно окрикнув подходящих, он, узнав завскладом, с облегчением уступил дорогу, взяв винтовку к плечу. В склад все заходить не стали, вслед за заведующим зашли Крапивин и Туманов, и принялись уточнять, что наличествует из необходимого. Склад оказался не великим, максимум батальонного уровня, и кроме обмундирования да небольшого количества продовольствия в нём ничего не было, ни оружия, ни боеприпасов. Отобрали десяток новых шинелей, гимнастерок и галифе, солдатских зимних шапок и рукавиц, Крапивин настоял ещё и на новых сапогах, каждому на размер больше, и теплых портянках. Пока кладовщик собирал всё в кучу и сверялся в своих бумагах, снаружи раздались голоса, быстро перешедшие почти в крик, и без промедления прозвучал выстрел. Заведующий складом застыл над столом с керосиновой лампой, оглядываясь на дверь, а Туманов уже кинулся к выходу, кивнув Крапивину на кладовщика.

Снаружи было шумно и кроваво – партизаны азартно добивали караульного прикладами, а ещё двоих, пришедших следом с церкви, накалывали на штыки. Видя, что ситуация уже перевалила пиковый рубеж, Туманов ухватил машущего прикладом деда Силантия за шиворот и тычком направил за ограду склада, коротко поставив задачу: «В охранение!» – ему, «Живым, хоть одного!» – всем остальным. Дальше мешать не стал, быстро вернувшись на склад. И вовремя – на складе было темно, тлел фитиль у опрокинутой на пол лампы, была слышна возня на полу и хрипение, затем вскрик Крапивина и хлёстко полыхнул выстрел в сторону двери. Туманов качнув маятник, скользнул к двум темнеющим теням у опрокинутого стола. Неожиданно на полу загорелся пролитый керосин, в занявшемся пламени и копоти дыма он различал лишь контуры предметов и фигур. Одна скрючилась в позе эмбриона, а вторая шустро отползала в проход между полок, вытянув руку с наганом. Ещё раз качнув маятник, упредив очередной выстрел на долю мгновения, Туманов не тратя времени открыл беглый огонь со своего нагана, перемещаясь влево и заставляя стрелка вжаться в пол, затем, упав на бок, всадил в лежащую за полками фигуру оставшиеся два заряда. Вскочил, погасил огонь, набросив на него шинель, в темноте нащупал Крапивина и потащил его к выходу.

На улице было уже не так шумно, партизаны притихнув столпились у двери склада, услышав выстрелы внутри, три тела лежали на земле, подплывая кровью. На воздухе Крапивин начал двигаться самостоятельно, сел у двери, откинул окровавленную голову оперевшись на косяк спиной, и держа руки у живота, с шумом дышал сквозь стиснутые зубы. Живым никого из караула взять не получилось. Дело обстояло так: неожиданно к складу из села подтянулись двое караульных, которые остались в церкви. Пришли из любопытства, вспомнив, что несколько дней назад в Новой Елани особый отряд провёл рейд против кулаков и подкулачников, и они рассчитывали узнать новые интересные подробности. Хмурое молчание партизан их не устроило, они всячески высказывая своё одобрение и радость по поводу случившегося, просили рассказать, как там и что. Кто из партизан, у которых погибли в Елани близкие, задал закономерный вопрос: «Чему-ж ты радуешься, вошь краснопузая?» – сейчас было не важно. Красноармейцы ответить, да и оценить изменение ситуации не успели, только караульный передёрнул затвор винтовки, после чего её выбили из рук, и выстрел пришёлся от удара приклада о землю, не задев никого. Дальнейшее было известно: вон они, все трое. Слов Туманова про «хоть одного живым» никто не слышал, или не захотел услышать (теперь уже тоже не важно). Крапивин в схватке с кладовщиком едва не погиб, не просчитав реакцию и сноровку тыловика: едва Туманов двинулся к выходу, тот схватил керосиновую лампу и разбил её о голову Крапивина, переворачивая стол. В темноте Крапивин, обливаясь кровью из рассеченного лба, смог ухватить противника и повалить на пол. Но не смотря на его превосходство в росте и весе, в завязавшейся борьбе тому удалось несколько раз двинуть Крапивина сапогом в пах, после чего в схватку вступил Туманов, и как оказалось, весьма кстати. Крапивину наложили повязку на голову, тела затащили внутрь склада, забрали приготовленные вещи и набрали про запас продовольствия в мешки – сало, тушенку, чай, сахар и табак. Склад уничтожать не стали, крикнули в селе местным, чтобы шли разбирать добро, и покинули неспокойное место.