Атаманова казна

В этот период разведка доложила о выпуске советских газет, в которых утверждалось о взятии красными войсками Белебея, что не имело ничего общего с действительностью – фронт всё ещё проходил западнее и город был под контролем белых. Теперь красные всеми силами стремились достичь преждевременно опубликованного результата, и кратно усиливали давление по фронту на Белебеевском направлении. Каппель спешно планировал операцию по контрудару, и проводил перегруппировку сил и средств. Отряду казаков, под командованием есаула Шеина, выпало обеспечивать прикрытие сосредоточения войск, и казаки в затяжных боях удерживали правый фланг в районе Бишкураево. К этому времени к театру военных действий прибыло усиление: 6-й Исетско-Ставропольский полковника Наумова полк и польские союзные части, и 9 ноября Каппель перешёл в наступление. Начало ему положили части чехословацкого корпуса, которые, захватив Верхне-Троицкий медеплавильный завод, атаковали правый фланг красных и отбросили их к Абдулово и Кулбаево, заставив форсировать Ик через разрушенный мост, что породило сумятицу и паническое последующее отступление красных к Бугульме. Одновременно Каппелем был нанесен удар по левому флангу красных войск, а после перегруппировки фланговым обходом казакам удалось ворваться в тыл красным по линии Тюменяк – Агир-Тамак – Райманово, посеяв в их рядах панику и обратив в бегство. Весь левый фланг красных спешно отступил к Бугульме, после чего ими были переброшены на фронт части с Екатеринбургского направления и была организована контратака. В результате наступления красным удалось отбросить белых на прежние рубежи обороны у реки Ик, и закрепится левым флангом у деревни Каракашлы. Результатом этих событий стало то, что Каппель не смог воспользоваться первоначальным успехом и отбить Бугульму обратно, а полковнику Наумову не удалось обнаружить в этой круговерти Туманова.

На живца

(Туманов)

Возвращение на базу было простым: проскакал проселком до Новотроицкого, после Шишмы полями обогнул Волчью Слободу, и не выезжая на дорогу аккуратно, по ручью заехал в лес, не оставляя за собой следов. А их полное отсутствие по пути у него самого начинало порождать нехорошие мысли и тревоги – всё ли ладно у казаков, цел ли обоз? На месте ли? Туманов придирчиво оглядывал окрестности, стараясь обнаружить хоть какой-то след, указавший бы на присутствие в лесу отряда или базы, но не находил – снег был девственно чист, только следы зверья и птиц местами цепляли взор. В заснеженном лесу стемнело быстро, уже в густых сумерках услышал окрик Суматова:

– Стой. Пароль.

– Тургай. Отзыв?

– Урал. Ура командиру!

Из-за большого дерева выскочил Суматов и улыбаясь подхватил под узцы Тумановскую лошадь…

Встречали с нескрываемой радостью – живой и здоровый, а значит всё в порядке. Жали руки, хлопали, лошадь увели в стойло, а самого усадили за самовар в просторной новой землянке из свежего сруба. Когда утихли первые эмоции, Филатов обстоятельно доложил, чем и как жили без командира.