Атаманщина

Но вот на имя командующего махновской армией пришел приказ реввоенсовета 14-й красной армии, предписывающий направить повстанческую армию на польский фронт. Всем стало ясно, что это – первый шаг большевиков к новому нападению на махновцев. Направить повстанческую армию на польский фронт – это значит перерезать революционному повстанчеству его главную артерию. К этому стремились большевики, чтобы иметь возможность беспрепятственно хозяйничать в непокорном районе, и это же прекрасно видели махновцы. Кроме того, само это обращение возмутило махновцев: ни 14-я армия, ни какая-либо другая красноармейская единица не находилась ни в какой связи с махновской армией; меньше всего они могли давать приказы повстанческой армии, вынесшей единственно на своих плечах всю тяжесть борьбы с контрреволюцией на Украине». Естественно, такой приказ Махно исполнять отказался. Ведь вся сила повстанцев заключалась в тесной связи с крестьянами Екатеринославщины. Уход с основной базы обрекал махновскую армию на распад. С батькой остались бы, наверное, несколько сот наиболее преданных соратников. К тому же вся армия стала жертвой эпидемии сыпного тифа, которым переболел и Махно.

Уже 11 января 1920 года приказом Троцкого Махно и его армия были объявлены вне закона за отказ двинуться на польский фронт. Но Махно оставался неуловим для красноармейцев. Крестьяне укрывали своего вожака, предупреждали его об опасности. Аршинов так описывал методы борьбы красных с Махно: «Приход красных дивизий в любое село неизменно сопровождался захватом местных крестьян, которых затем расстреливали или как махновцев, или как заложников. Командиры различных красных частей, избегая воевать с самим Махно, особенно полюбили этот дикий, позорный способ борьбы с махновщиной. Части 42-й и 46-й стрелковых красноармейских дивизии этим способом главным образом и пользовались. Село Гуляй-Поле, десятки раз переходившее из рук красных в руки махновцев и обратно, больше всего пострадало от него. При вхождении в село или при отступлении из него командиры красных частей неизменно захватывали несколько десятков крестьян, большею частью просто с улиц, и расстреливали их. Любой житель Гуляй-Поля может рассказать потрясающие истории из этой практики большевиков. По самому скромному подсчету, за время этой практики большевистской властью в разных местах Украины было расстреляно и искалечено до 200 тыс. крестьян и рабочих. Такое же количество было сослано в отдаленные места России и Сибири». В ответ махновцы вырезали коммунистов, комсомольцев и весь командный и политический состав Красной Армии, который попадал им в руки.

Правительство преемника Деникина генерала Врангеля предложило Махно союз против большевиков, обещая в случае победы провести широкую земельную реформу. В письме Махно из врангелевского штаба говорилось: «Русская армия идет исключительно против коммуны и комиссаров и закрепить за трудовым крестьянством земли государственные, помещичьи и другие частновладельческие. Последнее уже проводится в жизнь.

Русские солдаты и офицеры борются за народ и его благополучие. Каждый, кто идет за народ, должен идти рука об руку с нами. Поэтому теперь усильте работу по борьбе с коммунистами, нападая на их тыл, разрушая транспорт и всемерно содействуя нам в окончательном разгроме войск Троцкого. Главное командование будет посильно помогать Вам вооружением, снаряжением, а также специалистами. Пришлите своего доверенного в штаб со сведениями, что Вам особенно необходимо и для согласования боевых действий».

Однако Махно от щедрого врангелевского предложения отказался. По словам Аршинова, он так заявил своим соратникам: «Единственный ответ, который мы можем дать на подобные гнусные письма, это постановить одно: какой бы делегат ни был прислан от Врангеля и вообще справа, должен быть казнен нами и никаких ответов не может быть дано». Посланник Врангеля, по единодушному решению махновских командиров, был публично казнен в Гуляй-Поле, о чем было сообщено в печати.