Атаманщина

Однако в последний момент обстановка сложилась так, что мне внезапно пришлось изменить свой план. Я вынужден был отказаться от намерения идти в Монголию и принял решение перебросить свою ставку и всю армию целиком в Приморье. В Приморье, как я точно знал, находились на складах свыше шестидесяти тысяч винтовок с большим количеством патронов к ним, а также предметы воинского снаряжения и обмундирования. Все это могло быть использовано для нужд Дальневосточной армии.

Приняв это решение, я должен был немедленно известить барона Унгерна и генерала Чжан Куню об изменении принятого нами плана и о внесении вытекающих из этого корректив в выполнение намеченных операций. Кроме того, я инструктировал барона, каким образом ему следовало поддерживать добрые отношения с монголами, чтобы не оттолкнуть их от себя и тем самым не провалить всей намеченной кампании».

Атаман Семенов в мемуарах писал, что около 20 ноября 1920 года отправил к Унгерну посланца с донесением, что он, Семенов, отказывается от первоначального плана идти со своими войсками в Монголию вслед за Азиатской дивизией, а будет отступать в Маньчжурию, чтобы затем перебраться в Приморье.

На допросе у красных Унгерн как будто опроверг эту версию Семенова. Барон утверждал, что, «начав свои действия под Даурией… отошел от нее под давлением партизанских частей Лебедева. После отхода от Даурии имел намерение через Акшу пройти в район Хингана, где и вести борьбу против партизан. Узнав же, что Семенов из Читы «вылетел», решил по этому плану не действовать, тем более что имевшиеся в его отряде пушки вследствие гористой местности в этом районе пройти не могли».

Получалось, что весь поход в Монголию был чистой импровизацией, а не следствием заранее подготовленного плана. Дескать, Азиатская дивизия сначала двинулась на Акшу, чтобы ударить в тыл красным, наступающим на Читу, но, узнав, что Чита Семеновым уже оставлена, решил пойти в Монголию.

В мемуарах Семенов не объясняет толком, почему он не смог последовать за Унгерном в Монголию. Можно только предположить, что дело тут было в позиции Японии. Создавать Великую Монголию без помощи какой-либо из великих держав Унгерн и Семенов не могли. Единственной державой, поддерживающей панмонгольскую идею в тот момент, была Япония. Очевидно, тут и кроется разгадка, почему Семенов вдруг решил идти не в Монголию, а в Приморье, где еще оставались японские войска. По всей вероятности, в Токио решили, что сейчас не время втягиваться в монгольскую авантюру, которая вызовет противодействие других великих держав и для которой сейчас у Японии нет достаточно сил и средств (нескольких тысяч семеновско-унгерновских казаков и бурят для этого было явно недостаточно). Поэтому японцы предложили Унгерну идти в Приморье, где пытались создать последний буфер между Советской Россией и Японией. И от этого предложения атаман не смог отказаться.

А может быть, все объясняется тем, что с силой воли у атамана Семенова, в отличие от Унгерна, были большие проблемы? Атаман мог в последний момент просто испугаться идти в Монголию, навстречу неизвестности, и предпочел более спокойную Маньчжурию с перспективой поставить под свой контроль Приморье с его богатыми складами вооружения и снабжения.

По утверждению бывшего агента правительства Колчака в Монголии Бориса Николаевича Волкова, в дальнейшем – известного в кругах русской эмиграции в Америке поэта, «атаман Семенов и его бурятские сторонники хотели образовать Великое Монгольское государство, в которое должны были войти все те области Китая и России, где население говорило на монгольских наречиях. Предполагалось, что в это государство могут войти Монголия, Внешняя и Внутренняя, Барга и часть русского Забайкалья. На станции Даурия Забайкальской железной дороги, где была резиденция барона Унгерна, было образовано временное правительство будущего Монгольского государства. Правительство возглавлял некто Нейсэ-гэгэн, живой бог одного из монастырей Внутренней Монголии; в состав его входило и несколько выдающихся русских бурят. В качестве вооруженной силы правительство это могло располагать так называемой Азиатской конной дивизией атамана Семенова, состоявшей из конных полков, сформированных – один из внутренних монголов (харачинов), и два – из баргутов и бурят».