Атаманщина

Л.Н. Вериго описывает эти события следующим образом: «Сидя уже в Порт-Артуре, совместно с японцами был опять-таки разработан план, по которому Семенов, заняв Приморскую область, направляет свою деятельность на КВЖД, развивая там хунхузнические шайки в широких размерах, дабы занять возможно большее количество войск Чжан-Цзо-Лина и одновременно с этим дать сообщение Унгерну в Монголию – открыть военные действия против китайцев же, захватив Ургу, Уде и Калган. Так как сообщение с Унгерном было крайне затруднено, то ему заранее назначили время действия, и послано было со специальным курьером-японцем (возможно, с этим курьером было послано и сообщение о производстве Унгерна в генерал-лейтенанты. – Б. С.). События же разыгрались иначе, и Меркуловы, получив от Семенова деньги на устройство переворота во Владивостоке, предпочли деньги взять, а самим остаться у власти. Не принятый во Владивостоке Семенов, даже сидя в Гродеково, ничего не мог сделать, так как японцы не могли его поддержать и дать средства, и вся эта затея кончилась гибелью Унгерна».

Семенова преследовали сплошные неудачи. С 7 декабря 1920 года по 26 мая 1921 года атаман находился в Дайрене (рядом с Порт-Артуром). Вместе с местными купцами братьями Меркуловами он готовил переворот во Владивостоке, намеченный на конец мая 1921 года. 27 мая атаман, еще не зная, что переворот при поддержке каппелевцев уже свершился, зафрахтовал судно «Киодо Мару», несмотря на противодействие японских властей, полагавших, что во Владивостоке он неприемлем ни для армии, ни для общественности, и отправился на владивостокский рейд, куда и прибыл 30 мая.

Семенов писал в мемуарах: «Я решил остановиться на рейде и, обдумав создавшееся положение, поискать путей к выполнению моего плана, связанного с намеченными шагами барона Унгерна в Халхе». К 30 мая он еще не имел сведений, что барон отправился в поход на север. Поэтому, как вспоминал Семенов, он «срочно отправил к генералу барону Унгерну монгольского князя Цебена с указанием о прекращении движения на запад и о необходимости связаться с генералом Чжан Кун Ю и монголами Внутренней Монголии, имея в виду выработанный нами план совместных с китайскими монархистами действий. К несчастью, к этому времени Азиатский корпус уже начал операции в направлении Байкала, на Мысовск, и вернуть его не представлялось возможным. Не имея еще донесений об этом движении барона Унгерна, я, обдумав положение, пришел к выводу, что при создавшихся условиях наилучшим выходом будет попытка моя уговорить Меркуловых остаться, если они так этого хотят, заниматься домашними приморскими делами, а мне не мешать идти в Хабаровск». Однако переговоры с С.Д. и Н.Д. Меркуловыми на борту «Киодо Мару» 4 июня провалились. Братья наивно надеялись, что, возглавив приморское правительство, они смогут договориться с большевиками о том, чтобы Приморье было признано в качестве некого буферного государства при условии, что оттуда не будет совершаться никаких враждебных действий против Советской России. По словам Семенова, старший из братьев, Спиридон Дионисович, бывший капитан речного флота, заявил, что «перст Божий указал на него как на избранника, и Он Всемогущий поможет ему выйти из создавшегося положения». Этот «мистический» ответ и тупое упорство, с которым мой собеседник шел против логики и фактов, вывели меня из терпения настолько, что я не сдержался и сказал Меркулову, что сильно сомневаюсь, чтобы у Господа Бога нашлось время и желание заниматься братьями Меркуловыми». Семенову удалось 9 июня все-таки пробраться к своим войскам под Владивосток, в Гродеково. Он рассчитывал либо идти на Хабаровск, занятый красными, либо, используя свои связи в окружении маршала Чжан Цзо Лина, добиться пропуска своих войск по КВЖД в Монголию. Семенов вспоминал: «В мои планы… не входили никакие перевороты, так как я стремился поскорее начать движение на Амур или добиться пропуска через полосу отчуждения КВЖД в Монголию, чтобы оказать своевременную помощь барону Унгерну». Очевидно, к 9 июня Семенов уже знал, что Унгерн выступил против Советской России. По всей вероятности, начальник штаба Унгерна Ивановский принес Семенову известие о северном походе Унгерна только в начале июня. Атаман отправил его обратно к барону с обещанием в скором времени выступить к нему на помощь в Монголию или отвлечь на себя силы красных наступлением на Хабаровск. Скорее всего, Ивановский прибыл в Ургу только во второй половине июня, уже после поражения Азиатской дивизии под Троицкосавском, и с Унгерном они так никогда больше и не увиделись. Не исключено, правда, что он все-таки нашел барона, а потом по его приказанию отбыл в Ургу, чтобы позаботиться о ее обороне. В этом случае Унгерн должен был быть воодушевлен на продолжение борьбы ожиданием скорой семеновской поддержки.