Атаманщина

Однако 12 июля произошло столкновение семеновцев с каппелевцами у села Раздольное. Бой остановило только вмешательство японцев, причем войска Гродековской группы семеновцев потеряли четверых убитыми и семерых ранеными. К тому же Меркуловы прекратили снабжение семеновцев и обещали возобновить его только после того, как Семенов покинет Приморье. В Японии же пришло к власти новое правительство, которое стремилось к миру с Москвой.

В середине июля 1920 года Семенов собрал совещание командиров своей армии. По словам атамана, «мнение почти всех начальников частей сходилось на том, что политика правительства, раздольненские события и недоедание последнего времени ослабили в людях бодрость и стремление к продолжению борьбы. Все хотят отдыха прежде всего, и потому надежность частей должна быть взята под сомнение. Предположенный мною поход на Запад в Халху, по предстоящим трудностям его, совершенно не давал шансов на благополучный исход, так как неразумно было вести всю эту массу плохо одетых и почти не вооруженных людей: первое же сопротивление китайцев на нашем пути привело бы к сдаче наиболее слабых духом и дезорганизации остальных. Таково было единодушное мнение командиров частей. Не теряя еще надежды найти какой-нибудь выход, я предложил начальникам частей обсудить вопрос, нельзя ли привлечь к выполнению плана только добровольцев, вызвав таковых из всех частей. Результаты были до поразительности неутешительны. По докладу начальников частей, не было надежды на то, что в частях найдется достаточное число людей, готовых пойти на полную неизвестность и риск вооруженных столкновений не только с красными, но, возможно, и с китайцами.

Принимая во внимание, что к этому времени я получил сведения, что движение барона Унгерна к Мысовску потерпело неудачу и положение в Халхе складывается не в нашу пользу, я решил, что дальнейшее мое упорство не может привести ни к чему, и потому вступил в переговоры с меркуловским правительством и японским командованием о ликвидации создавшегося положения и о готовности моей обсудить всякое предложение, которое будет мне сделано».

Да, если Семенов уже не надеялся, что его бойцы выдержат столкновение даже с китайцами, ни о каком походе в Монголию больше думать не приходилось. О неудачах Унгерна и взятии красными Урги Семенов, скорее всего, узнал уже из газет. Он покинул Приморье и отправился в эмиграцию в Китай 14 сентября 1921 года, за два дня до казни Унгерна.

После Второй мировой войны, на допросе в Смерше 23 октября 1945 года атаман Семенов показал: «В 1921 году, поселившись в Порт-Артуре, я договорился с князьями Внутренней Монголии – ургинским хутухтой и баргутским князем Шин-Фу – организовать независимое монгольское государство. Тогда же я выехал на станцию Гродеково, имея намерение увести остатки своих частей в Монголию, но эта операция мне также не удалась, так как японцы запретили мне уводить белогвардейцев и захватили приобретенное мною оружие». После этого Семенову ничего не оставалось, кроме как договориться с Чжан Цзо Лином о расселении своего войска в Маньчжурии. Всего у него было 12 тыс. боеспособных солдат и офицеров и около 14 тыс. больных – в основном участников Ледяного похода из армии Колчака.

Когда в марте Унгерн изгнал китайцев из Монголии, он узнал, что на помощь Семенова можно рассчитывать не ранее мая 1921 года, когда планировались переворот во Владивостоке и свержение тамошнего просоветского правительства, представлявшего «буфер» – Дальневосточную республику. После того, как от генерала Чжан Кунь Ю не удалось получить обещания поднять свои войска против республиканского правительства в Пекине, Унгерн предпочел ударить на север, чтобы попытаться перерезать Транссиб на самом уязвимом его прибайкальском участке. Здесь взрыв тоннелей надолго прервал бы сообщение Дальнего Востока с остальной Россией. Это могло облегчить положение белых войск в Приморье. Идти же на запад, как того требовал семеновский план, Унгерн отнюдь не торопился. Семенов предполагал тем самым вовлечь в единый антибольшевистский фронт корпус генерала Бакича, интернированный с Синьцзяне и все еще насчитывающий до 5 тысяч бойцов. Кроме того, предполагалось занять Синьцзян, используя, как и в Монголии, антикитайские настроения местного населения, и сделать его еще одной базой для продолжения борьбы в России. Однако Унгерн, вероятно, не хотел делить власть с Бакичем. Генерал-лейтенант Андрей Степанович Бакич, черногорец по рождению, произведенный в полковники еще в 1916 году, кавалер ордена Св. Георгия 4-й степени и Георгиевского оружия, был личностью популярной в белом движении. Он вряд ли бы подчинился Унгерну, а сам барон тоже не пошел бы под начало Бакича.

Не исключено, что, когда после неудачи похода в Забайкалье Унгерн собирался идти на запад, в Урянхай, он пытался с запозданием вернуться к первоначальному семеновскому плану, рассчитывая, что рано или поздно Семенов овладеет ситуацией в Приморье и поможет ему.