Атеисты в мундирах

В начале 1945 г. чекисты нанесли чувствительный удар по стефановцам – по материалам агентурного дела «Святоши» в Сталинской области ликвидировали так называемый нелегальный Зайцевский монастырь подгорновского течения (с. Зайцево Горловского района). Его участников осудили по обвинению в причастности к «подпольной антисоветской церковно-монархической организации». Как говорилось в материалах следствия по делу насельников монастыря, обитель основала в первые же годы советской власти «дочь крупного шахтовладельца – Пыжова Ефросинья Антоновна», создавшая затем «подпольную антисоветскую церковно-монархическую организацию». Она и бывший иеромонах Киево-Печерской лавры Вениамин (В.Ф. Филиппов) «под видом отправления религиозных обрядов и богослужений» вели работу по «восстановлению монархии»[859]. Всего же в 1945–1946 гг. госбезопасность разгромила 7 групп подгорновцев (до 100 участников), арестовав 38 из них, включая 11 «священников» этого течения[860].

Как показала 7 марта 1945 г. арестованная Екатерина (Ефросинья) Гавриловна Пыжова, в Зайцевском монастыре она пребывала с 1923 г. С 8 лет пела в церковном хоре, побывала в Киево-Печерской лавре, Святогорском монастыре, много читала духовной литературы. В 1923 г. ее отец (бывший шахтовладелец из Константиновки) иеромонахом Михаилом был пострижен в монаха Михаила, брат Петр стал монахом Сысоем, брат Василий – монахом Иоанном.

В показаниях арестованных насельников Зайцевского монастыря довольно подробно описана его внутренняя организация. Как показала монахиня Ольга (Александра Чуйко), монастырь занимал площадь в один гектар, был обнесен забором, с постами охраны, цепными собаками. Насчитывалось до 30 постоянных обитателей. Имелись три жилых дома (в одном из них находилась церковь, при ней жили отцы Серафим и Вениамин), кухня, прачечная, сараи для инвентаря, загоны для скота. Запрещалось посещение кино, театров, «бесовских» учреждений, чтение газет. Монах Вениамин категорически запрещал посещение храмов РПЦ как «еретических».

Богослужение начиналось в 4 ч утра и длилось до 10 ч, затем – с 17 ч до 20 ч. За проступки накладывалась епитимия в 100–500 поклонов. В город выходили только с разрешения священника и по одному, для легализации работали в государственных структурах, заключали между собой фиктивные браки для отвода подозрений в совместном проживании мужчин и женщин (Е. Пыжова состояла в таком союзе с А. Качановым, реально общаясь с ним «как с братом»).

Жили обработкой земли, совместным ведением хозяйства, имели общий стол и имущество, получали пожертвования (в месяц монастырь посещало до 100 человек). Поддерживали общение с нелегальным монастырем старца Якова Широкого в с. Кобыляки. Не приходится сомневаться, что столь длительное существование в сталинскую эпоху в густонаселенном Донбассе подобной закрытой религиозной организации оказалось возможным только в силу неразглашения и поддержки со стороны местного населения. В свою очередь, это может рассматриваться не иначе, как свидетельство глубокой латентной религиозности людей даже в период беспрецедентных гонений на веру.

В мае 1945 г. на Сумщине НКГБ был «вскрыт центр антисоветской церковно-монархической организации «подгорновцев», занимавшихся в период оккупации «клеветой на советскую власть». 15 января 1946 г. военный трибунал Сумского гарнизона осудил 5 участников группы к 5–10 годам лагерей. Была оправдана лишь некая Анна Забела, «пересказывавшая сновидения антисоветского характера и монархического толка», а также утверждавшая, что «всех, кто не пойдет за подгорновцами, отправят на вечную муку в пекло», а самим «подгорновцам» обеспечена райская жизнь[861].

Однако предпринятый старшими начальниками украинских чекистов анализ оперативной работы по «подгорновцам» привел к серьезной критике результатов работы 2-го (контрразведывательного) Управления НКГБ УССР. 23 марта 1945 г. начальник 5-го (антирелигиозного) отдела 2-го Управления НКГБ СССР, комиссар госбезопасности (генерал-майор) Г. Карпов и заместитель начальника этого же управления Илюшин направили главе НКГБ УССР письмо, целиком посвященное критическому разбору оперативной работы по «стефановцам».