Ателье [СИ]

— И пуговица, — напомнила Даша. Данила улыбнулся в темноту.

— Так вот. Я ему попыталась рассказать, что со мной наслучалось. Несла грандиозную чушь. А он ничего, понял. У меня всегда так, когда волнуюсь, бекаю-мекаю, язык замерзает.

— Зато руки золотые. И красивая. Вон какие кадры, несмотря на синяк.

И они замолчали, оба вспоминая кадры.

— Даша, — осторожно сказал Данила, — я подумал… ты приходи сюда, ночуй. Это пустая комната, я… мы… недавно ее оборудовали, чисто на случай, вдруг кто без жилья останется.

Даша села по-турецки, натягивая на колени махровый подол. Предложение было соблазнительным. Так красиво и удобно на верхотуре под буквами. Спаленка, кухонька, туалет и даже ванная. Возвращаться после работы, будто домой, и — никого, только Данила со всякими документами. И потом — одна, хозяйкой. Вспоминать, как жила на диванчике, и смеяться над этим. Но — Данила…

— Не могу! Спасибо тебе, но — нет. Пока попрошусь к Галке, домой, а потом снова, в ателье. — Ей стало ужасно жалко себя.

— Но почему? — Данила тоже сел. Так и сидели на тахте, буддистскими изваяниями, облитые красным зыблющимся светом.

— Не понимаешь? Мне чем платить? Нет у меня денег. А если бесплатно, то в каком качестве приглашаешь? Чтоб я тебе за это, может быть…

Уперла кулаки в колени и посмотрела на Данилу со злостью. Он, раскачиваясь, рассмеялся, как взрослый смеется речам ребенка.

— Ерунда! Полная! Что же, я не могу друга пригласить пожить, если друг — женщина? А ты считай, что это твоя квартира, а?

— Ну, предположим, моя, — медленно сказала Даша.

— Отлично!

— И вот я живу-живу. В своей квартире, значит. И захочу пригласить к себе мужчину. Предположим!

— Чего? — Данила выпрямился, улыбка слетела с лица, на широкие скулы легла жесткая тень.

— Или захочу приютить сто котов, — поспешно придумала другой вариант Даша. И добавила:

— Вот видишь, как ты взвился. Значит, не моя квартира. А на условиях. Не обижайся.

Данила хмыкнул:

— Нормально так, не обижайся. Коты, мужики. Кот у тебя уже есть. А мужика — нету.

— Да? — обиделась Даша, — а в ресторане я с кем была, с котом? А может, я его прощу? Если позвонит…

— Не позвонит твой балетный деятель.

Даша перекинула косу за спину, подползла к краю тахты и села, спустив ноги на пол. Смотрела требовательно и возмущенно:

— По-твоему, я никому не нужна?

— Звонил уже. Ах, Да-ашенька, какая незадача, куда же ты исчезла… ну, я ему и сказал пару слов.

— Так это… это ты с ним? По моему телефону? Про «сложу в бардачок» и про Жизель!

Она встала и уперла руки в бока, возвышаясь над Данилой.

— А что? — непримиримо ответил тот, валяясь, — ну, сказал.

Даша растерянно огляделась. И вдруг, фыркнув, схватила подушку и швырнула Даниле в голову. Тот прикрылся руками и закричал с облегчением, бросая подушку обратно:

— С ума сошла?

Даша снова с размаху упала на живот, обнимая руками подушку.

— Ладно. Я думала, ты мне двойки ставишь, мол, никому не нужна. А ты оказывается, уже от меня хахаля отогнал. Заботливый какой.

— Хахаля. Смешно говоришь.

— Еще и не так скажу. Но ты больше не делай такого, хорошо? Сама разберусь.

— Хорошо, — быстро согласился Данила, на всякий случай следя за подушкой, которую Даша, повертев в руках, примостила под голову.

Она не слишком поверила ему, но развивать тему не стала. Зевнув, легла на бок.

— Ты кино обещал, — напомнила, — а потом спать. Я бы еще сутки проспала.

Данила нашарил пульт и включил большой экран, привинченный под потолком.

— Вот тебе кино. Я на тахте сегодня посплю. Домой завтра поеду. А ты в спальне. Идет?

— Да.

Даша заснула на середине фильма, когда суровый мужчина в плаще в поднятым воротником лез по ступеням пожарной лестницы к единственному горящему окошку. Данила, сбивая покрывало, подполз ближе, и какие-то время лежал, подперев голову рукой, рассматривал Дашино лицо, сердитую складочку между темных бровей, косу, лежащую на неловко приподнятом плече. Потом встал и, подняв спящую на руки, понес в полуоткрытые двери спальни. Опять уложил на широкую постель и, укрыв одеялом поверх сбившегося халата, вернулся на тахту.