Atem. Том 1

Дэниэль лежала на кровати и пальцем вырисовывала незатейливые узоры на запотевшем от собственного дыхания окне. Дождь прекратился, а с ним, казалось, застыло и время. Тени сгущались и тускнели, значит, где-то там за громоздкими тучами солнце медленно тонуло за горизонтом. Фонари ещё не зажглись, а улица, окутанная чернильными потёмками, была зловеще безлюдна. Ни души. Ни света в соседних окнах. Даже деревья, в ожидании надвигающегося чего-то, перестали шелестеть едва трепещущими листьями.

На полу валялся раскрытый блокнот с несколькими словами, так и не ставшими законченным предложением.

«Последнюю пару дней моя жизнь…»

«…полна событий», — хотела было с горькой насмешкой закончить она, но слова «моя» и «жизнь» острым лезвием полоснули по сознанию, перерезав ту нить, что крепко сдерживала мысли в смиренном порядке. И воцарился хаос. Словно шарики для пинг-понга мысли разом посыпались из самых потаённых уголков подсознания. Прищёлкивая, стукаясь друг о друга, они неслись вперёд и рикошетом отлетали от непробиваемой стены реальности, путаясь, перемешиваясь и истязая разум. Дэниэль размышляла о жизни, о тех неудачах, с которыми ей доводилось столкнуться. Она пеняла на судьбу, ей, считала девушка, принадлежала её жизнь. Расписания, правила, запреты давно отняли у неё свободу воли и настоящее, заставляя жить в будущем, вынуждая прогнозировать возможные последствия любого шага. «Из меня бы мог получиться прекрасный аналитик», — мелькнуло в голове, прежде чем сон сморил её.

Однако он не принёс желаемого спокойствия. Несвязанные между собой образы бегущей кинолентой порождали сюрреалистические картины, отчего она, сминая одеяло, ворочалась на постели. За окном господствовала ночь. И сейчас из этой кромешной темноты на неё пристально таращилась голова фиолетового жирафа с крючковатыми козьими рогами и смоляными бездонными дырами вместо глазниц. Окружавший мрак сгущался, становясь осязаемой туманной копотью, и медленно подкрадывался к парализованной ужасом девушке. Вскоре кроме неё, этого загадочного существа и белой оконной рамы не осталось ничего. Они левитировали в холодном беззвёздном космосе. Космосе?

«Я здесь», — эхом разнёсся мужской голос по всей Вселенной.

«Папа?» — попыталась она рассмотреть зовущего.

Тем-но-та. И лишь фиолетовый жираф с чёрными пустыми глазницами.

«Я здесь!» — казалось из них, вновь отозвался такой знакомый голос.

Дэниэль с любопытством заглянула в глубокие тоннели отверстий. Существо издало оглушительный вопль и открыло пасть. Длинный змеиный язык коснулся лба девушки, оставив влажный след.

— Нет! — вскрикнула она, проснувшись.

Стрелки стоявшего рядом круглого металлического будильника с короткими растопыренными ножками, словно два королевских стража окружали цифру пять. Сердце бешено билось, пока ещё не понимая, что сознание уже вырвалось из мира грёз.

Утро даже толком не наступило, а она чувствовала себя так, будто провалялась в постели до самого обеда. Сколько прошло часов с того момента, как она отключилась? Десять? Одиннадцать? Двенадцать? Казалось, целая вечность. Тело было ватным и изнурённым от долгого сна.

Включив старомодный ночник, висевший у изголовья кровати, Дэниэль нехотя поднялась и побрела в ванную. И чем можно занять себя в такую рань? Рассвет лишь через пару часов. Может, засесть с какой-нибудь скучной книжкой и вновь попытаться заснуть? Вряд ли. Организм чётко давал понять, что из этой затеи явно ничего путного не выйдет.

21

Выключив засвистевший на плите чайник, Дэниэль добавила кипятка к уже налитой в кружку заварке. И, прихватив с подоконника толстую тетрадку, вместе с горячим напитком устроилась за столом, сев на стул и накрывшись тёплым пледом.

За окном — туман. А на белом фарфоре — фотография яркого уличного кафе и залитой солнечным светом Эйфелевой башни, а ниже надпись на французском: «Париж, я люблю тебя». Когда-то обычный сувенир, купленный в подарок любимой бабушке, теперь, вслед за горьким привкусом зелёного чая, пробуждал в памяти не менее горестные воспоминания.

Прошёл час, за ним ещё один, но как бы она ни старалась нарисовать жуткого гостя из недавнего сна, ничего не получалось. Два серпа-рога превращали голову в козлиную. И всё тут.

22

За разными бесполезными занятиями время пролетело на удивление быстро. И уже вернувшись с пробежки, замкнутый круг повседневной рутины завертелся по-старому.

Хотя герр Краус ожидал девушку к обеду, Дэниэль непростительно опаздывала из-за постоянно отвлекающих мелочей. Теперь вот ещё совершенно некстати обнаружилось, что сапоги перепачканы засохшей глиной. Набрав воды в ведро и взяв пару губок, Дэниэль расположилась на полу узенькой прихожей и принялась оттирать грязь.