Atem. Том 1

Осмотрелся — стою у перекрёстка. С биллборда, висящего на здании напротив, улыбается модель нижнего белья, но текст не могу разглядеть. Вот чёрт, забыл очки где-то в метро, но туда уже не вернусь. Нашёл скамейку, смахнул с неё изморось и обессилено свалился. Давно не чувствовал себя столь отвратительно больным. Сейчас следовало бы вернуться в отель, но ни одна часть моего тела не желала двигаться. Я просидел так, в полудрёме, несколько часов. Холод уже не ощущался. Было так плохо, что я в самом деле решил вызвать скорую помощь. Но телефон сел. Тогда я встал и поплёлся в кафе через дорогу, только-только открывшееся. Не посмотрев на цвет светофора, едва не попал под колёса машины. Внутрь меня не пустили, сочтя, что я попрошайка: куртка в грязи, джинсы обрызганы по самые колени, от ботинок пованивает собачьей «меткой», вдобавок кашлял я так надрывно, точно был болен туберкулезом. В памяти вдруг стали всплывать картины воспоминаний о нашем туре по Германии в 2004 году и творившийся тогда аншлаг: билетов на всех не хватало, и промоуторам приходилось менять маленькие клубы на многотысячные площадки. Я выходил на сцену, и зал взрывался оглушительным криком, фанаты протягивали к нам руки, рвались ближе, наваливаясь на заграждение, бросали под ноги цветы и сувениры. А что сейчас? Прохожие неодобрительно косятся, сторонятся, даже не подозревая, кто на самом деле этот «нищий», сидящей на мокром тротуаре перед кафе, под презрительным взглядом полуголой девицы в кружевах. За что же ты так со мной? Уже не смог совладать с накатившейся волной горечи и слезами.

— Monsieur, est-ce que ça va? — обратилась ко мне какая-то пожилая дама.

Я лишь отрицательно мотнул головой, не поднимая взгляда. Утренние тучи давно разбежались. Небо было чистым, а солнце противно слепило, светя со своего пьедестала. Дама ушла.

— Monsieur, — минуты спустя прозвучал тот же голос. Передо мной стояли её фиолетовые сапоги, зачем-то пришмыгавшие обратно. — Monsieur, — более настойчиво позвала она, и я оторвал взгляд от земли. Дама протянула мне круассан и стаканчик с картинкой кофейных зёрен.

24

Сев на какой-то автобус, я всё же добрался до отеля. Но охрана разрешила зайти, лишь после того, как я показал документы (которые, к счастью, никто у меня не выкрал и я не потерял по собственной глупости). Сначала они решили, что я стащил чей-то ключ от номера. (Неужто бывали прецеденты?) А оказавшись перед большим зеркалом в фойе, я лишний раз ужаснулся, увидев своё отражение. Ей-богу, какой-то бездомный. Немудрено, что пришлось пройти подобный «досмотр».

Я пролежал в горячей ванне пару часов, без конца сливая и подливая воду, и гулко кашляя. Лёгкие горели огнём, а горло раздирало от неприятных ощущений, точно когтями скребли изнутри. В соседней комнате был включён телевизор, по новостям вовсю трубили об убийстве каких-то французских туристов и теперь, из-за нависшей угрозы терактов, проведение Ралли Дакар-2008 находилось под вопросом. Мир не меняется. А потом в дверь номера громко и очень настырно постучали. Это был сосед сверху, спустившийся сообщить, что запасается силами перед походом на вечернюю службу в Нотр-Дам, а я мешаю ему спать. Я извинился, пообещал выключить телевизор и кашлять тише.

А позже вечером уже меня самого разбудили голоса, распевающие песни за окном, и перезвон колокольчиков. Улица гремела гуляньем. Париж начал праздновать Рождество.

Поразительно, как быстро пролетели выходные. Уже понедельник. Я не знал, что теперь делать и где искать Эли. Тогда я достал ноутбук и напечатав в строку поиска: «Детективные агентства Монреаля», принялся выбирать какое-нибудь незакрытое из-за праздников. Нашёл, договорился. Теперь за Жюльет выставлена слежка. Дожили.

Но в маленькой комнате пропитанной моими же микробами, я не мог находиться. Одиночество давило на замутнённое сознание. И несмотря на то что мышцы болели так, словно их перекрутило в мясорубке, вывернув наизнанку или и того вовсе отодрав от костей, я вызвал такси, приняв таблеток от температуры, кашля и головной боли. Если бы они меня убили, то я не сильно бы огорчился.

Несколько часов подряд мы просто колесили по главным проспектам и авеню, переливающимся серебряными и золотыми праздничными иллюминациями. Таксист, чьё лицо было на треть покрыто густой чёрной щетиной, воодушевленно рассказывал о том, как полгода назад он перебрался сюда из Косово (желающего отделиться от Сербии, из-за чего в стране неразбериха), из маленького городка Петраштица. Здесь ему нравится, даже несмотря на то что канун Рождества вынужден провести за рулём, дабы заработать хоть немного денег на оплату бесконечных счетов за всевозможные услуги «цивилизованной Европы». Говорил он на таком же захудалом французском, как и я. А «языковые пробелы» восполнял школьными знаниями немецкого, чем удивил.

— Судьба вам благоволит, — сказал я, когда цифра на счётчике перевалила за сотню евро. — Не часто попадаются такие клиенты?

— Это верно, — ответил он, рассмеявшись, хотя вопрос был скорее риторическим. — Я Жак, — протянул он мне смуглую ладонь.