Aтем

– Что-то рано в этом году похолодало, – сказал Штэфан, когда выглянувшее из-за властных туч солнце коснулось макушек деревьев и так же быстро спряталось.– Помню, в прошлом сентябре выступали мы на одном фестивале, так народ стоял ещё в футболках.

– Ты музыкант? – удивилась Дэниэль.

– А тебе по вкусу священники? – улыбнулся он. – Был уверен, ты знаешь.

– Нет. Откуда? – пожала она плечами.

– Ну, – озадаченно протянул он, – может, хотя бы видела моё выступление в тот вечер.

– Какой вечер? – непонимающе переспросила Дэниэль.

– Пока что он у нас был один, – тенью мелькнула задорная ухмылка на его лице, – когда я встретил тебя перед кафе, – уточнил он. – Я выступал там с блюз-бэндом…

– О, я забежала внутрь лишь для того, чтобы согреться. Помню певицу…

– Это была уже следующая группа, – неприкрыто огорчился Штэфан.

– Так значит, ты играешь блюз? – настал черёд Дэниэль управлять ситуацией и поддерживать хорошее настроение.

– Не только, – подметив это, улыбнулся он.

Начав с незапамятных времён, когда, ещё ребёнком, он сидел в песочнице и отстукивал совочком ломаный ритм по дну перевёрнутого ведёрка, Штэфан рассказал самую полную историю создания своей группы, сделав это настолько эмоционально, словно для него самого большинство деталей были в новинку.

К моменту окончания длинного монолога они истоптали узкие тропинки на добрый порядок сотен метров. Парк зажёг огни, а ночная прохлада опустилась на землю тяжёлым сумрачным одеялом, прячась повсюду: в листве, траве, заполненных дождевой водой оврагах и вот теперь, крадучись, пыталась пробраться ледяным дыханием и под одежду, заставляя зябко передёргивать плечами.

– А я думал, наши песни и на французском радио крутят, – омрачённый словами Дэниэль о том, что она и слышать не слышала о такой группе, сказал Штэфан.

– Я не слушаю радио, – объяснила она. – Возможно, в этом проблема.

– Но ведь, кроме радио, есть ещё множество источников, из которых можно узнать о музыкальных новинках, – не унимался он.

– Дело в том, – сдалась Дэниэль, – что в какой-то момент я перестала слушать музыку… просто не могла слушать. Она стала вызывать неприязнь.

– Но как же это возможно?! – поразился Штэфан.

– Не знаю. – Дэниэль пожала плечами.

– Знаешь, сегодня выступают одни мои знакомые, думаю, они смогли бы поменять твоё отношение к музыке, – предложил Штэфан, на что Дэниэль скептически покачала головой и остановилась у нависшей над дорожкой ивы.

Победоносно оскалившись, страхи, которым Дэниэль так боялась дать имена, опустились тенями по длинным ветвям дерева, схватив её за горло, не позволяя вымолвить и слова.

– В вашем прекрасном языке есть очень подходящее выражение – «d'ej`a vu». – Штэфан заглянул в её широко раскрытые глаза.

– «D'ej`a v'ecu» – «уже пережитое», – поправила она. – Ты делаешь мне больно, вынуждая вновь отказывать.

– Ты делаешь мне больно, вновь отказывая, – улыбнулся он. – Быть может, если бы твои действия не были столь категорично-нелогичными, мои…

– Так будет правильно! – не позволив ему закончить мысль, не желая слышать его ложных догадок, почти что прокричала она.

– О каких правилах ты сейчас говоришь? – пожал он плечами. – Что это за правила, запрещающие нам общаться?

– Просто общаться? – вновь оживился её голос. – Ведь это не так, и ты сам это понимаешь.

– Хорошо. В таком случае, как насчёт pari? – тогда предложил он.

– Пари? – сорвался с её губ лёгкий смешок. – И в чём же суть? – явственно послышались в её голосе нотки любопытства.

– Сегодня днём ты обронила фразу – «в обоих случаях ничего не получится», сейчас же, как оказалось, то были лишь поправки к твоим правилам. – Шагая по устланной мокрой листвой широкой дороге парка, Дэниэль с весьма озадаченным видом посматривала на Штэфана. – Тебе не нужны отношения… – продолжил он.

– Отношения, любовь, физическая близость, – в очередной раз прервала она его на полуслове.

– Да, я это понял. Но ты не против дружбы…

– Против! – Видимо, всем его мыслям суждено стать обрывками предложений. – Речь шла об общении… не слишком близком.

– Даже так, – произнёс он, сдерживая улыбку. – Ну, хорошо. Если я захочу от тебя большего, чем то, что входит в твоё понятие «общения», ты вправе всё прекратить. Но, если большего захочешь ты, – выдержал он театральную паузу, наблюдая за её реакцией, – то я сам всё прекращу, – и протянул ей «маску-удивление».

Сейчас она была открытой на последней странице книгой, а он наглым образом прочитал всё то, что было там написано. Прочитал в её глазах, полных непонимания, смятения и печали. В её глазах, на которых не было ни грамма косметики, когда она вместе с ним вышла из дома, направившись на занятие к герру Краусу. Сейчас же её пушистые чёрные ресницы и мерцающие в рассеянном свете фонарей тени громогласно кричали о его победе, однако по-прежнему оставляя избитый вопрос «почему?».

– Идёт? – вырвал он её из раздумий.

24