Athanasy: История болезни

Может быть, Раджа всё-таки был прав. Может быть, по сравнению с Градом эти тоннели действительно являются раем.

Следующий участок встретил Полынь неестественной тишиной. Нет ритмичного стука кости о мясо, нет скрипа зубов и суставов уставшего шахтёра. Даже воздух показался прохладным, словно напоминая о недавнем разговоре. Привычная дымка, обычно наполненная моросью пота, крови и дыхания, теперь рассеялась до такой степени, что воздух у пола стал почти прозрачным.

Полынь зашагала быстрее, жадно и гневно раздувая ноздри. Пальцы сами собой сжались вокруг рукояти цепа – отростки его позвонков впились в кожу; боль искорками впитывалась в мышцы, разогревая и подготавливая их к действию.

Работник не бил стену. Вместо этого он ходил вдоль неё, слепо шаря по волнующейся поверхности и что-то нашёптывая про себя.

Не сбавляя шагу, Полынь с разбегу хлестнула его цепом по ногам:

– Руби! Работай!

Шахтёр дёрнулся и развернулся. На этот раз память смогла состыковать лицо с именем, хранящимся в памяти. Забой. Когда-то Забой считался хорошим работником. Странно.

Неважно. Долг Полыни – помочь работнику найти мотивацию.

Она снова замахнулась и крикнула:

– Руби!

– Нет, – Забой резко поймал цеп в воздухе.

Полынь потеряла дар речи. К счастью, речь ей не требовалась – она саданула Забою шипастым кулаком в живот и отобрала цеп из ослабшей руки, пока шахтёр медленно оседал на пол.

– Ты чего творишь? – удивлённо спросила она у лежащего на полу клубка боли.

В ответ послышался только хруст встающих на место рёбер – Забой пытался набрать в лёгкие воздуха, чтобы что-то сказать. Полынь недовольно поморщилась. Снова неправильно рассчитала силу удара.

– Я… Я не могу работать, – наконец смог ответить шахтёр.

– Как не можешь? Ты буквально создан для работы. У тебя даже рука-кирка есть. Зачем она тебе тогда? Спину чесать?

– Я не просил создавать меня таким.

– Если тебе рука не нужна, я могу её забрать, – кровожадно заявила Полынь.

– Нет! Ты не понимаешь…

Забой уселся на полу, всё ещё похрустывая заживающими костями, и посмотрел на неё снизу. Его глаза наполняла странная жидкость – как будто он попытался пить ими воду.

Полынь с недоумением провела пальцем по его щеке:

– Это что такое?

– Слёзы. Мне грустно.

– Почему? Ты обиделся, что я тебя ударила?

– Нет. Я потерял её.

– Кого?

– Любимую.

– Кого-кого?

Забой не ответил – только вздохнул и уткнулся головой в сложенные на коленях руки.

Столько новых слов. Столько тревожных, мучительных образов в памяти. Охваченная смутным беспокойством, Полынь растерянно уселась на пол рядом с Забоем и сказала:

– Ладно, рассказывай. Кого ты потерял?

– Забаву, – ответил шахтёр и ткнул пальцем в стену, не поднимая головы.

Полынь всмотрелась в указанную сторону:

– Но там никого нет.

– Потому что я её потерял.

– А. Да, конечно. Кто она? Как она выглядела? Я могу попросить Раджу…

– Это лицо, – Забой вскинул голову и посмотрел Полыни прямо в глаза. – Это было лицо на стене. Оно говорило со мной каждый день во время работы. Помогало мне. Утешало. Говорило, что я не одинок.

– Ага… Ты разговаривал со стеной.

– С лицом. С Забавой! Ты думаешь, что у меня мозг вытек.

– Немного.

– Ты думаешь, что на стене просто случайно сложилось лицо. Принесло течением глаза, рот… Так совпало.

– Угу.

– Нет. Она говорила со мной. Назвала своё имя.

Глаза Забоя снова наполнились водой. Почему-то смотреть на это было невыносимо.

Некоторое время Полынь посидела молча, размышляя, не выдать ли Забою более серьёзную причину для слёз. Это казалось самым простым решением. Но, в конце концов, победило другое чувство – неоформленное воспоминание, зудящее где-то на границе сознания, раздражающее, как лунка от выбитого зуба. Ждущее, чтобы его заполнили.

– Ты назвал её любимой, – Полынь осторожно употребила новое слово.

– Тебе не понять.

– Объясни.

– Ну… – Забой задрал голову и уставился в потолок. – Ну… Представь, что ты просто часть чего-то большего.

– Это довольно легко, – нервно ответила Полынь, передёргиванием плеч пытаясь согнать мурашки страха со спины.

– Ну вот. И тебе нужна вторая часть. Нужна настолько, что тебе всё равно, какая она. Плохая или хорошая. Добрая или злая.

Полынь скрипнула зубами от злости – ещё один работник поддался на мерзкий шёпот живых стен. Она стукнула Забоя кулаком по плечу, чтобы привлечь его внимание:

– Ты понимаешь, что разговаривал с Плёнкой? Она просто создала эту Забаву, чтобы обмануть и соблазнить тебя. Создала специально для тебя. Ей это ничего не стоит.

– Может быть, – грустно ответил Забой, – может быть…

Потеряв терпение, Полынь встала и поставила шахтёра на ноги одной рукой, схватив того за шею:

– Ты так и будешь грустить вместо работы?

– Кхе-кх… Может быть.

– Ты знаешь много слов. У тебя полно мозгов, пусть они и текут. У тебя ещё есть шанс вернуться в Град.

– Может быть, я не хочу в Град, – зло ответил Забой.

Полынь отвесила ему затрещину:

– Не дури. Все работающие хотят. Копаем вниз, чтобы попасть вверх. Забыл?

– Не забыл…

– Вот и хорошо. Работай. Если ты не будешь работать, мы тебя сожрём.