Атиров меч. Книга первая. Сказ о Дайири

– Развяжи, отец Мидра, – сказала Койя, закусив нижнюю губу, от счастья или от стыда за вид, в котором предстала перед спасителем.

«Ну… Ладно, это… хорошо, что хорошо… это…» Лех шумно выдохнув, наконец, отвел взгляд от действа, что творилось в коморке пленниц. Только сердце громко все бухало в ушах. И пить теперь хотелось страсть как. Так и стоял истуканом в проходе бы, если б не дядька Ладим. Схватил юнца за шиворот и увлек за собой по остальным коморкам одежду девчонкам искать.

– Остальных где держат знаете? – растирая отекшие от веревок запястья Юки густой сероватой мазью, спросил освобожденных от пут девиц ведун.

– Одни мы, отец Мидра, остались… – потупив взор отозвалась младшая из сестер. И заметив стоящего рядом с ее топчаном Леха, сердито спросила, – что?

Сын охотника, стыдливо отведя скользивший до того по обнаженному бедру девчонки, торчащему из-под грязной узкой тряпицы, взгляд, протянул ворох одежды, выдавив из себя:

– Вот… тут, эта…

Ладим, схватив Леха за раскрасневшееся от стыда ухо, выволок юнца в коридор.

– Как случилось так, что одни? – хмуро спросил Мидра девчонок.

– Ранда Мратти проиграли. А с его арены никому вернуться шансов не дадут. А Исгин… – глотая обиду отвечала Койя, – …Исгин в бардаке каком-то прислужкой была. Хозяин их местный, сначала язык ей отрезал за непослушание, а потом, говорят, и вовсе до смерти забил. Не по ней быть податливой местной рабыней и правила их – не ее…

Лех, стоя за дверью, слушая рассказ сестер с берегов далеких островов Моря Титанов, лишь зажмурился, вспомнив худенькую улыбчивую Исгин. «Прости, Маленький Огонек… как же без тебя теперь?..»

Дротта и Фрятта стояли с мечами наголо, с заляпанными кровью лицами, окруженные сильно поредевшими рядами стражей. С ними еще были три примакараха. Долгая битва не заканчивалась. Их шатало от усталости, но глаза по-прежнему горели яростью.

Равдан стоял перед ними с мечом в руке, ожидая момента, чтобы напасть и покончить с бунтарями. Позади него пыхтя и тяжело дыша, стояли семь воинов, оружных мечами и узкими щитами.

– Вы все равно не выйдете отсюда живыми! Когда я подвешу ваши туши за ноги на фасаде дворца, я направлюсь в твой дом Дротта, поищу лично твое добро, – шипел Равдан, поигрывая мечом. – А тебя, младший, я убью только ради удовольствия!

– Сначала осмелься подойти, выродок! Сын пса и рабыни! – рявкнул Фрятта и, вскинув руку, что-то метнул в Равдана. Приказчик покоев увернулся, за его спиной осел еще один сраженный страж.

Нож торчал из его переносицы.

Старший из братьев сделал выпад и, скрестив с Равданом мечи, прогремел голосом так, чтобы все присутствующие слышали:

– Ты, Равдан, ответишь за измену престолу!

В глазах воинов за спиной приказчика идолимского мелькнуло сомнение. За такое обвинение есть одно наказание по вере Империи – смерть. А доказывают правоту в поединке. Вера превыше всего! Ачадсла рассудит!

– Ты забываешься, рёвен! – шипел Равдан.

– Ачадсла докажет мою правоту! Заваливай дверь, воины! Империя верит лишь сильнейшему воину, приказчик… – прохрипел Дротта.

В рассветных сумерках за стенами дворца проревел рог воинства Империи, пришедшего за ответом к дворцу. И от этого зова во взгляде Равдана дрогнула тревога.

Часть третья. Последняя ночь весны

1

Черное небо разверзлось. Вода лила с неба, как с ковша, заливая палубы ладей двух флотов. Имперская эскадра шла за флотом бунтарей след в след, словно карахи в погоне за подранным зверем. Шла не взирая на ярость моря, неистово бившего волнами в скулы узких ладей Южной империи, каждым валом норовя выбить весла из рук гребцов, выворачивая им руки. Флот Императора не отступал от ладей Кьек Усула, посыпая сквозь рокот волн и вой ветра, яростно трепавшего парусину, проклятья и брань. Стрелам, градом выпущенным с ладей Императора, не удавалось достичь цели. Казалось, что сама буря на стороне изгоев, убегавших в ее мрачную бездну на своих перестроенных и отяжелелых судах. Но флот Воймаза шел за Кьек Усулом следом. Потому как их правдивая дева Ачадсла предсказала изгоям скорую смерть.

Вот уже сбитым, не ровным строем корабли Кьек Усула забрались на гребень огромного вала. Флот Империи взвыл яростным криком. Сейчас ладьи изгоев море сбросит с кручи волны в бездну своего вечного холода, яростно круша мачты в щепки, разрывая тали и паруса в лоскуты, ломая кости мятежников.

Безвольно висевшие крылья весел флота Кьек Усула, вдруг изогнулись и, ударив по воде, развернули ладьи, понеся корабли изгоев с немыслимой высоты волны навстречу имперской эскадре.

– Бей! Бей! Луки! – яростно кричал Воймаз, в отчаянной попытке отбить неожиданную атаку мятежного флота.

Но все было тщетно. Кьек Усул жил морем. Его ладьи таранили имперский флот своими загодя усиленными носами, круша весла, выбивая гребцов из своих мест, отправляя их в бездну. Лучникам, прятавшимся за высокими, овальными щитами на кормах его ладей, лишь оставалось добить тех, кто пытался подняться на ноги на палубах флота Империи.