Атлантарктида

— Я чувствовал, что потребуется два вопроса. Ты знала, что мы встретим в Куполе? Ещё до прорыва внутрь?

— С чего ты взял?

— Если скажу — чую, поверишь?

Вершинина оглядела лицо собеседника, полускрытое маской.

— Мне дали кое-какую секретную информацию… хотя я не знала точно, на что мы нарвёмся.

— Дрёмов из вашей епархии?

— В каком смысле?

— Он не сотрудник ФСБ?

— Нет.

— Но его намёки на предков-гиперборейцев весьма убедительны.

— Для меня они явились откровением.

— Он явно знает больше. Что за секретную информацию ты получила? Колись, полковник. Я должен знать, к чему готовиться. Мы на липушке висим, если откровенно.

Инга оглянулась на переминавшуюся с ноги на ногу команду.

— Это не база нацистов…

— Я уже понял, Андрон Рифгатович «лапшу вешает», да и Виктор Степанович отрицает принадлежность Купола к базе нацистов. Я верю, что мы наткнулись на сооружение древних антарктов… или атлантов, хрен их разберёт.

— В «конторе» полагают, что это один из уцелевших генераторов сдвига полюсов. Тебе должны были дать материал об экзотических материях типа войны Атлантиды и Гипербореи десять-двенадцать тысяч лет назад.

— Читал.

— Так вот эксперты нашего спецотдела верят, что во время войны упомянутых цивилизаций был приведен в действие механизм сдвига, который повернул не только магнитную ось, но и опрокинул, так сказать, ось вращения Земли. В результате погибли обе цивилизации.

— И Купол, по расчётам ваших экспертов, является генератором поворота полюсов?

— Одним из генераторов. Виктор Степанович прав, второй лежит под Северным Ледовитым океаном, в Арктике.

— Но Дрёмов утверждает, что Купол — это какой-то интерфейс машины времени.

Вершинина сморщилась.

— К сожалению, я не ясновидец. Может быть, он знает больше. В конце концов он обещал рассказать всё.

— А если не расскажет?

— Сами проверим.

— Надо было рассказать мне раньше.

— И что бы ты сделал?

Вербов подумал.

— Остался бы на «Грозном». Кстати, ваши начальники не предусмотрели запасного варианта нашего возвращения? Или об этом мы должны позаботиться сами?

Глаза Инги похолодели.

— Майор! Кончай шутить!

— Слушаюсь, товарищ полковник! — вытянулся он.

Его последние слова услышали.

— Долго вы там будете совещаться? — ревниво поинтересовался Лобанов. — Нужны профессионалы, товарищ полковник? Я к вашим услугам.

Инга и Вербов вернулись к спутникам.

— Идут трое, — объявила Инга своё решение тоном, не допускающим возражений. — Майор, я и Виктор Степанович. Остальным — ждать нашего возвращения.

— Но я мог бы… — начал Лобанов.

— Подстрахуете, капитан, — перебила его девушка. — Если мы не вернёмся через полчаса, последуете за нами.

Лобанов посмотрел на приятеля, встретил его предупреждающий взгляд и возражать не рискнул.

— Не лезьте на рожон. База это или не база — строили её не для нас. Кто знает, какие сюрпризы готовили создатели для непрошеных гостей.

Подошли к световой завесе, скрывающей внутренности «бесконечного» зала. Вербов хотел взять Ингу за руку, чтобы передать ей импульс уверенности, однако она вырвала руку и первой шагнула вперёд, так что ему не пришлось демонстрировать всем членам группы «мужскую заботу о слабом поле».

Снова впереди открылась бездна, полная зеркальных изломов и бесшумного «движения без движения».

Несколько минут разведчики Купола всматривались в расплывчатые дали необъятной пещеры, превосходившей по размерам все мыслимые пределы.

— Калейдоскоп, — повторил свою оценку феномена Вербов.

— Зона искажений, — пробормотал в ответ Дрёмов, повторяя свои слова как заученный текст.

Они стояли рядом, буквально касаясь друг друга плечами, но фигуры спутников казались полупрозрачными, то и дело «раскалываясь» на зеркальные лезвия, и не похожими на человеческие.

— Надо держаться за руки, — сказал Вербов. — Иначе потеряемся в этом мельтешении.

— Да, пожалуй, — согласился Дрёмов.

На этот раз Инга сама подала руку.

Шагнули вперёд, одновременно.

Призрачный свето-голографический пейзаж скачком изменился, оправдывая оценку Вербова: точно так же меняется рисунок стёклышек в трубе калейдоскопа. Остановились, привыкая к новому рисунку струй и форм.

— Если так будет всё время…

— Слой искажений не бесконечен, — сказал Дрёмов. — К тому же мы видим не то, что есть на самом деле.

— Предлагаете не верить своим глазам?

— И чувствам тоже. Наш мозг таким образом реагирует на колебания мерности пространства, отсюда такие эффекты.

— Как долго будут длиться эти… эффекты?

— Не знаю, — виновато шмыгнул носом археолог. — На этот счёт у меня нет никаких данных. Надо идти вперёд, пока не прорвёмся в центр.

Закружилась голова. Вербов передёрнул плечами.

— Кто-то на нас смотрит…

— Это ложное ощущение.

— Нет смысла обсуждать ощущения каждого, — твёрдо заявила Инга. — Виктор Степанович, вы утверждали, что ваш Буфер — это интерфейс.

— В том смысле, что он выполняет те же функции.

— Но интерфейс — физически жёсткая конструкция, по сути — конгломерат кристаллических структур, а мы видим текучую световую вакханалию.