Атлантическая премьера

– О, это интересный вопрос, – хитренько прищурилась Соледад, – ручаюсь, что вам хочется знать, не повторю ли я этого с вами? Могу сразу сказать – нет. Я очень редко повторяюсь, а садизм – это искусство, требующее не меньшей импровизации, чем нормальный секс. Но если вас очень интересует, как я обошлась со шведами, то я вам покажу одну кассету. Я ее прихватила специально для вас!

Соледад звонко, будто кастаньетой, щелкнула пальцами, и одна из черных фигур, стоявших у дверей салона, приблизилась к столу.

– Заряди вчерашнюю съемку и включи видеомагнитофон.

Чудовище только кивнуло и, вытащив видеокассету из нагрудного кармана, втолкнуло ее в приемник видеомагнитофона.

Засветился экран, и мы увидела раздетого догола светловолосого мужчину, привязанного за руки и за ноги к двум стульям, на которых восседали два черных охранника. Соледад, одетая в какой-то карнавальный костюм с блестками, с диадемой в волосах, водила по спине мужчины тоненькой кисточкой и, похоже, что-то рисовала. Несчастный выл, дергался, но на это Соледад только мило улыбалась.

– Это я на нем рисую цветочки, – пояснила Соледад, – концентрированной серной кислотой… Вот, посмотрите, не правда ли, симпатичный орнамент?

Плечи, лопатки, бока, ягодицы бедняги были проедены кислотой в тех местах, где прошлась кисть, и эти узоры были действительно похожи на тюльпаны, гвоздики, ромашки, розы и еще какие-то цветочки, названий которых я не помнил.

Кадр сменился. Сразу же послышался дикий крик женщины, она была распята в позе св. Андрея, но не на кресте, а на столе, так что был хорошо виден вход во влагалище, куда одетая в хирургическую перчатку рука Соледад вставила большую розовую сосиску, а затем выпустила к сосиске огромную серую крысу размером с небольшого кота…

– Не правда ли, оригинально? – явно напросилась на комплимент Соледад, подкручивая регулятор звука на пульте дистанционного управления, чтобы истерика пытуемой не заглушала ее слов.

– Ну ты чудовище! – поежилась Марсела. На следующей картинке мы увидели мужчину лет пятидесяти, которого, подвесив за руки и за ноги, поднимали на блоке к потолку какого-то невысокого помещения. К мошонке несчастного был привязан тросик, а к тросику – солидных размеров гиря.

– Вот это сам профессор Бьернсон, – представила свою жертву Соледад, – к сожалению, на этой пленке не записано, как я его насиловала в задний проход резиновым членом – умопомрачительные ощущения! Мэри, вы, кстати, пользуетесь трусами, когда трахаете Синди?

Я начал уставать. К изнасилованию – а оно могло последовать в любое время

– мне как-то не было случая морально подготовиться, и если к смерти или нормальным пыткам, без всех этих бабских выкрутасов, я был более-менее готов, еще прыгая с парашютом на Хайди, то к перспективе оказаться женщиной для женщины я был не готов совершенно. Любоваться мучениями шведов, которые, вероятно, понятия не имели о реальном местонахождении галеона, мне удовольствия не доставляло, а пистолета или автомата, чтобы застрелить эту гнусную извращенку, у меня не было. Впрочем, ее личико было столь симпатично, а кожа такая нежная и гладкая, что даже при наличии оружия я не сумел бы этого сделать.

Поэтому я сделал вид, что задремал, во всяком случае, закрыл глаза и не стал смотреть на пытки, довольствуясь лишь визгом и стонами пытуемых, которые были все-таки слышны, несмотря на то, что Соледад приглушила звук.

– Вам не интересно? – с сожалением спросила Соледад. Тон у нее был такой, какой бывает у хозяйки, обескураженной тем, что ее любимое блюдо едят через силу.

– А? – спросил я, имитируя пробуждение. – Нет-нет, спасибо, все было очень вкусно!

Все четыре дамы дружно хихикнули, хотя, видимо, показ пыток мало воодушевлял Синди, Мэри и Марселу. Тем не менее мой трюк разрядил обстановку.

– Вы позволите мне пойти поспать? – спросил я у Соледад, вполне натурально зевая.

– Позволю, – улыбнулась Соледад. – Но утречком я вас навещу.

Зачем она меня навестит, она не сказала. Можно было думать что угодно. С одной стороны, это могло означать любовную встречу, с другой – какую-нибудь садистскую штучку, с третьей – вообще отправление на тот свет. Но я, поскольку действительно вымотался, то с благодарностью принял разрешение. Я пошел к двери, за мной было встала из-за стола и Марсела, но Соледад остановила ее:

– Марселочка, радость моя, посиди со мной еще! Я ведь так давно тебя не видела.