Атлантическая премьера

Соледад легким движением распахнула «молнию» гидрокостюма и, словно змея, выползающая из старой кожи, выскользнула из него, оставшись в апельсинового цвета купальнике.

– Уф-ф, – сказала она, – терпеть не могу резины! У вас где-нибудь можно принять душ?

– Мы вас проводим, – гостеприимно предложила Мэри, взяв суперпиратку под ручку. Я поплелся за ними мимо не шелохнувшихся черных роботов. Впрочем, они при внешнем спокойствии явно внимательно наблюдали за нами. Когда мы спустились на каютную палубу, то в коридоре уже стоял один такой верзила, а едва мы отошли от тамбура на несколько шагов, как следом за нами спустился еще один.

– Вот это, значит, золото? – спросила Соледад, оглядывая штабель из слитков, который мы с Марселой днем выложили в коридоре. – Не впечатляет… Груда металлических кирпичей, и все. Даже не верится, что из этого делают ожерелья, диадемы, перстни, обрамляют этим бриллианты… Ради этого люди совершают ужасные злодейства? Не понимаю!

– Но, по-моему, вы собираетесь у нас его реквизировать, – заметил я.

– Кто вам это сказал? – улыбнулась Соледад. – Это мое золото, а у самой себя я ничего реквизировать не могу. Вот если мистер Джералд-старший окажется умным человеком, я подарю вам и это золото, и то, что еще лежит на дне моря. Я ужасно люблю делать дорогие подарки. Но самый дорогой подарок, который, надеюсь, мне позволят сделать обстоятельства, будет поистине бесценным. Я подарю вам жизнь.

– Да, – вздохнул я, – получить такой подарок от вас было бы очень неплохо!

– Будьте умницей и надейтесь на лучшее! – жемчужные зубки Соледад еще раз блеснули в лучах осветительного плафона. – Так где здесь душ?

– Пожалуйста, – Мэри отворила дверь одной из пустых кают и зажгла свет в душе.

– Вы не поможете мне, Мэри? – сказала Соледад, и в глазах стриженой медведицы загорелся плотоядный огонек. Они закрылись в душе, а я остался в коридоре рядом с двумя автоматчиками в черном, по цвету и фигурам неприятно напоминающими чертей.

– Не двигаться! – сказал один из них, когда я сделал шаг от двери. – Стойте на месте, сеньор, или сядьте на корточки.

– Можно подумать, что у меня в плавках спрятан пулемет! – проворчал я, присаживаясь у двери.

– У нас инструкция, сеньор.

– Господи, скажи на милость, какие строгости! – Тем не менее спорить с этими черными чудовищами я не стал. В плавках у меня не было пулемета, а то, что там имелось, применить против коммандос Соледад было невозможно.

Детины молчали, я помалкивал, рассеянно глядя на золотые чушки и мокрые следы пяток на полу коридора. Дамы все не выходили, хотя за то время, что они провели в душе, можно было протереть до дыр всю кожу и кое-где добраться до костей. Наконец, они выбрались оттуда. Точнее, выплыли, ибо движения их были ленивые, словно это были две отварные сосиски. Смотрели они друг на друга так, будто новобрачные после первой ночи.

– Чудесно! – объявила пиратка. – Я словно заново родилась, очистилась от грехов… Я восхищена, Мэри-и…

Волосы Соледад, подсушенные феном, стали еще пышнее и образовали некое облако, на фоне которого ее смуглое лицо оттенялось очень ярко. Глаза у нее блестели, словно туда закапали эфедрин. Мэри, эта чертова медведица, тоже сияла, словно незатертый дайм. Охранники Соледад не шелохнулись – видать, к чудесам они привыкли.

– Анхель, – произнесла Соледад по-испански, – как мы с ней смотримся? Неплохо, верно?

– Похоже, вам нравится быть женщиной в квадрате? – ответил я вопросом.

– Мне нравится быть свободной, – усмехнулась она, – а уж кем я себя лучше чувствую – женщиной в квадрате, просто женщиной или мужчиной – это зависит от настроения. А теперь я хотела бы видеть Синди и Марселу. Где их каюты?

– Вот здесь Синди, а тут Марсела, – указала Мэри, – только Марселу пусть лучше разбудит Энджел, – у нее там оружие…

– Какой вы милитарист, Энджел, – погрозила мне пальчиком Соледад, – вооружили всех девушек, наверно, для того, чтобы отбиваться от меня. А я ведь, правда, не страшная?

Синди вышла из каюты сама, она, как видно, не спала и подслушивала.

– Здравствуйте, – сказала она, разглядывая Соледад с явным восхищением и завистью, – значит, это вас так боялся Энджел?

– Это его Марсела напугала, – Соледад легонько провела ладонью по плечу Синди, – а так, вы видите, у меня нет ни рогов, ни клыков… ладно, пусть Энджел будит Марселу, а мы пойдем в носовой салон и побеседуем там втроем.

Вся троица удалилась, а я постучал в дверь каюты.

– Марсела! Вставай, пора на вахту.

Минут пять я так стучал, наконец послышалась возня и открылась дверь, из которой высунулась совершенно голая и заспанная креолка.

– Иди ко мне, – пригласила она. – А потом – на вахту.

– Сейчас не до этого, – сказал я, указывая ей на черных автоматчиков, – не видишь – у нас гости.

– Ой, а я не одета! – пробормотала она, начиная просыпаться. – Это чего, Соледад, что ли?

– Да нет, это ее мальчики. А сама она в салоне, с Мэри и Синди.

Марсела ушла в душ, потом вышла оттуда уже в купальнике и шлепанцах. Мы пошли с ней в салон, охранники следовали за нами.