Атлантида

— Вы тоже считаете, что Четвертая империя может быть наследницей Третьего рейха?

— Вполне возможно.

Джиордино вытянул из нагрудного кармана гигантскую сигару и принялся демонстративно перекатывать ее из одного уголка рта в другой, не прикуривая, чтобы не раздражать собравшихся, среди которых могли оказаться не выносящие табачного дыма. Сэндекер бросил на него убийственный взгляд, мгновенно опознав по желтой этикетке экземпляр из нежно лелеемых и ревниво оберегаемых персональных запасов.

— Я парень простой и малость туповат, наверное, — начал Ал с покаянным видом; скромность была напускной: Академию ВВС Джиордино окончил третьим в своем выпуске, — поэтому до меня не доходит, каким образом преступная организация, имеющая на содержании армию элитных киллеров, может годами действовать свободно и безнаказанно, оставаясь при этом загадкой для лучших спецслужб мира? Насколько я понимаю, никто до сих пор не знает, кто они такие и чего добиваются?

— Я первым готов признать, что мы в полном недоумении, — откровенно заявил Хелм. — Вы сами знаете, что безмотивные преступления труднее всего поддаются расследованию.

Литтл согласно кивнул:

— И свидетелей они не оставляют. До событий в Теллуриде ни один из тех, кто входил с ними в контакт, не доживал до встречи со следователем.

— Теперь же, благодаря Дирку и доктору О’Коннелл, у нас появилась зацепка, — оптимистически заметил Руди Ганн.

— Обугленные зубы? Слабоватая зацепочка, на мой взгляд, — проворчал Сэндекер.

— Верно, — согласился Хелм, — но ведь у нас имеется и кое-что другое. Надеюсь, присутствующие не забыли о найденной в шахте «Парадиз» пещере, с которой, собственно, все и началось? Уж если кто-то сознательно идет на такие крайности, как массовое убийство ни в чем не повинных людей, лишь бы не позволить ученым изучить надписи, и не отступает даже перед самоубийством ради сохранения тайны, значит, на это имеются весьма серьезные причины.

— Полагаю, мы узнаем о них только после расшифровки, — задумчиво произнес Питт. — Иначе я просто не вижу смысла в приложении столь огромных усилий к сокрытию находки.

— Да еще и закончившихся полным провалом, — подхватил Ганн. — Они потеряли шесть профессиональных киллеров, а череп и фотографии надписей все равно попали в наши руки!

— Странно, что обыкновенная археологическая находка обходится во столько жизней, — заметил адмирал.

— И вовсе не обыкновенная! — вскинулась Пэт. — Если пещера не грандиозный блеф, задуманный и осуществленный старыми горняками, она может оказаться находкой столетия.

— Вам удалось расшифровать символы? — спросил Питт.

— Уже после беглого анализа своих записей могу с уверенностью заявить, что они представляют собой алфавит. Иначе говоря, каждый соответствует одиночному звуку. В английском алфавите, к примеру, используется двадцать шесть символов, а тот, с помощью которого сделаны надписи на стенах в подземной камере, содержит сорок два знака. Причем десять из них — цифры, которые мне удалось сравнительно легко перевести в известную всем десятичную систему счисления. Кто бы ни были эти люди, они знали число ноль и для вычислений использовали столько же символов, сколько наши современники. Большего сказать не могу, пока не заложу все данные в компьютер и не проведу комплексное исследование.

— На мой взгляд, леди, вы и так сделали потрясающе много за исключительно короткий срок, — не удержался от комплимента Хелм. — Кстати, как вы оцениваете дальнейшие перспективы, доктор О’Коннелл?

— Уверена, что мы сможем прочитать надписи. В отличие от все еще не разгаданных до конца сложных логосиллабических систем письменности древних египтян, китайцев или критян эта прямо-таки уникальна по своей лаконичности и простоте.

— Как вы полагаете, найденный в пещере череп может стать ключом к расшифровке? — спросил Ганн. Пэт покачала головой:

— Пока остается только гадать. Возможно, у него ритуальное назначение, как у хрустальных аналогов из Мексики или с Тибета. Некоторые исследователи — сразу замечу, не профессиональные археологи — считают, что тринадцать хрустальных черепов, размещенных в определенном порядке, могут преобразовывать в голографические изображения любые возмущения окружающей среды.

— Вы в это верите? — серьезно спросил Литтл. Пэт рассмеялась:

— Ну нет, для этого я слишком прагматична. В теории подобного рода я уверую лишь в том случае, если мне представят вещественные доказательства.

— И все же, доктор О’Коннелл, — не отставал разведчик, — вы не думаете, что обсидиановый череп…

— Черепа, — поправил его Питт. Пэт удивленно покосилась на него:

— С каких это пор их стало больше одного?

— Со вчерашнего дня. Благодаря моему доброму другу Джулиану Перлмуттеру я обзавелся вторым экземпляром. Сэндекер устремил на Питта пристальный взгляд:

— И где он теперь?

— Вместе с черепом из Теллурида передан в химлабораторию НУМА для анализа. Изделия из обсидиана обычными методами датировать невозможно, но инструментальное исследование может кое-что прояснить относительно его создателей.

— Откуда взялся другой череп? — вмешалась Пэт, сгорая от любопытства.