Атлас. Личная библиотека

Однажды мне пришлось (не всегда с должным усердием) прочесть несколько сотен детективных романов. Ни один не заинтриговал меня так, как «The Red Redmaynes», сюжет которого повторил потом с некоторыми вариациями Никлас Блейк в своем «There’s Trouble Brewing»[60]. В других книгах Филпотса разгадка очевидна с самого начала; она не важна, поскольку история и так завораживает. Другое дело – этот том, втягивающий читателя в увлекательнейшие хитросплетения.

Сёрен Кьеркегор «Страх и трепет»

Перевод Б. Дубина

Сёрен Кьеркегор, чье пророческое имя вполне подошло бы кладбищу (Churchyard), родился в Копенгагене в 1813 году и умер там же в 1855-м. Его считают основателем или, точнее, родоначальником экзистенциализма. Куда меньше своих потомков стремившийся блистать на публике, Кьеркегор вел жизнь отшельническую, замкнутую. Его, как и другого прославленного датчанина, принца Гамлета, часто посещали сомнение и меланхолия – старинное слово, которому он придал новый трепет. Кьеркегор был не столько философом, сколько богословом, и не столько богословом, сколько красноречивым, тонко чувствующим человеком. Приверженец евангелического лютеранства, он отвергал доказательства существования Бога и вочеловечения Иисуса, которые с позиций разума считал абсурдными, а главным для любого христианина считал акт личной веры. Не признавал беспрекословный авторитет Церкви и отстаивал право каждого на выбор. Не принимал диалектику – и диалект – Гегеля. Холостяцкая биография Кьеркегора богата не внешними фактами, а размышлениями и молитвами. Вера была самой сильной из его страстей. Его неотступно преследовало жертвоприношение Авраама.

Некая газетка опубликовала карикатуру, выставлявшую Кьеркегора в смешном свете; он признался, что настоящая цель его жизни, может быть, и заключалась в том, чтобы спровоцировать подобную карикатуру. Паскаль больше всего на свете дорожил спасением своей души; Кьеркегор же однажды написал: «Даже если после Страшного суда в аду будет лишь один осужденный и этим осужденным выпадет стать мне, я из бездны восславлю божественную справедливость».

Унамуно выучил датский, чтобы читать Кьеркегора в подлиннике, и подтверждал, что труд того стоит.

На одной из страниц, облюбованной составителями антологий, Кьеркегор воздает скромную хвалу родному языку, который многие считали негодным для философских споров.

Густав Майринк «Голем»

Перевод К. Корконосенко

Ученики Парацельса подошли к созданию гомункулуса через алхимическое деяние; каббалисты – через тайное имя Бога, произносимое с мудрой замедленностью над глиняной фигурой. Этот сын слова получил прозвище «Голем», то есть «прах» – из той же материи был сотворен и Адам. Эта легенда была знакома Арниму и Гофману. В 1915 году австриец Густав Майринк вернулся к ней, чтобы написать свой роман. И Германия, пресыщенная громогласными военными реляциями, с благодарностью приняла эти фантастические страницы, позволявшие отвлечься от современности. Майринк превратил Голема в фигуру, которая каждые тридцать три года появляется в недоступном окне круглой башни без дверей, стоящей в Пражском гетто. Эта фигура является одновременно и альтер эго повествователя, и бестелесным символом многих поколений, веками обитавших в еврейском квартале. В этой книге все странно, даже односложные слова в оглавлении: Prag, Punsch, Nacht, Spuk, Licht[61]. Как и у Льюиса Кэрролла, повествование состоит из снов, заключающих в себя другие сны. Ко времени написания романа Майринк оставил христианскую веру ради учения Будды. До того как сделаться умелым террористом фантастической литературы, Майринк был умелым поэтом-сатириком. В 1904 году вышел его сборник «Волшебный рог немецкого филистера». В 1916 году Майринк опубликовал роман «Зеленый лик», главный герой которого – Бродячий еврей (по-немецки его называют Вечный жид); в 1917 году выходит его «Вальпургиева ночь», а в 1920 – роман с красивым названием «Ангел западного окна». Действие происходит в Англии, персонажи романа – алхимики. Густав Майринк, носивший прозаическую фамилию Майер, родился в Вене в 1868 году и умер в Штарнберге (Бавария) в 1932-м.

Генри Джеймс «Урок мастера. Частная жизнь. Рисунок на ковре»

Перевод Б. Дубина