Атолл

В прозрачной воде легко увидеть оири, плавающую у края своей норы. Стоит, однако, к ней приблизиться, как недоверчивая рыба тотчас исчезает в своем убежище. Мало того, что она прячется в очень глубокое, как у краба, укрытие, в выемке на спине у нее есть особая подвижная шпора, которой она цепляется в случае опасности за верхнюю часть норы, и тогда ее никакими силами не сдвинешь с места. Даже мальчик пятнадцати лет, ухватившись за рыбу обеими руками и приложив все старания, не смог бы ее вытащить. Но если нора не очень глубокая, можно дотянуться до оири рукой и схватить ее, прежде чем она выберет место, куда вонзить свою шпору. Только действовать нужно, не мешкая ни одной секунды.

Любопытное приспособление — шпора оири! Если придать ей вертикальное положение, ее ни за что не вернешь на прежнее место. Но стоит придавить небольшой подвижный шип у основания шпоры, как она без труда укладывается в выемку на спине рыбы.

Игра же заключалась в следующем: половину сухого кокосового ореха накалывали на поднятую шпору, чтобы она не могла вновь улечься в свой желобок, и после этого выпускали оири в воду. В таком положении она, естественно, не могла погрузиться. Получался кокосовый орех, который сам по себе плавал во всех направлениях. Какая сильная эта оири! Найдется ли мальчик, которому надоест такая занятная игра? Тем не менее ее прекращали, прежде чем рыба уставала плавать с тарим грузом. Однажды на оири с кокосовым орехом напал акуленок, и рыба защищалась. Казалось, что акула хотела проглотить плавающий! кокосовый орех, который бил ее по морде всякий раз, как оНа к нему приближалась.

* * *

Гонки лодок закончились, и на берегу лагуны к Матаоа присоединился Хаамару. Посмотрев, не видно ли где оири, он спросил:

— Правда, что ты хочешь совершить обрЯд обрезания?

— Да.

— Я тоже больше не хочу, чтобы меня называли таиоро.

— Тогда попроси, чтобы тебе сделали то же самое.

Хаамару с минуту колебался:

— Я хотел бы пойти вместе с тобой… В тот же день…

— Конечно, я только спрошу отца!.. Знаешь что? — добавил он без перехода. — Давай сделаем вдвоем запруду!

— Какую запруду?

Хаамару был поглощен мыслью о том, что его ожидало в хижине Тавиты.

— На рифе, где однажды удрала паихере.

— Когда же мы будем ее строить?

— Если мы сейчас начнем, то закончим к вечеру.

Видя нерешительность Хаамару, Матаоа скомандовал:

— Идем! Мы возьмем с собой остроги и наловим рыбы, чтобы поесть.

Этот довод убедил его друга.

* * *

Вот когда Тотаи повеселился вовсю и дал волю своим шуткам! Четыре дня подряд Хаамару и Матаоа направлялись на риф и часами ожидали, пока рыба попадет в построенную ими запруду длиной более ста метров. Не лучше ли было оставить камни спокойно лежать на берегу? До сих пор мальчики не поймали ни одной рыбы.

Поэтому Матаоа не удивился, когда на пятый день Хаамару сказал:

— Я не могу пойти на риф, у меня есть дело.

— Ты сделаешь его потом.

— Нет!

Матаоа внимательно посмотрел на друга:

— Боишься насмешек Тотаи?

— Все смеются над нами, мне стыдно ходить на запруду и возвращаться ни с чем.

— Хаамару, пойдем со мной, и, если мы ничего не поймаем, это будет последний раз.

Хаамару покачал было отрицательно головой, но все же в конце концов взял острогу и поплелся за Матаоа. Маори бежал впереди, весело лая.

Позже ныряльщики говорили, что видели иоио[29], которые через пролив двигались в лагуну. Их было так много, что за ними не было видно воды, не менее тысячи, а может, и больше.

Матаоа не мог удержать Маори, который пришел в крайнее возбуждение при виде больших серебристых рыб, заплывших на отмель. На бегу мальчик с тревогой следил за ними. Испуганные собакой, они могут не дойти до запруды и повернуть обратно в море. Окажутся ли правильными его расчеты, и рыбы, подымаясь с приливом на отмель, пойдут по течению к запруде? Радость наполнила его: перед Маори иоио разделились на два косяка и, обойдя собаку, стремительно двинулись прямо в запруду.

В груду блестящих тел, скопившихся перед преградой из камней, не надо было даже целиться. Некоторые иоио перепрыгивали через нее и уходили в открытое море — для этого было достаточно двух-трех ударов хвоста. Большинство же металось вдоль запруды в тщетных поисках выхода. Матаоа и Хаамару набили столько рыбы, что у них болели руки. Маори хватал раненных острогой рыб ниже головы и перегрызал их хребты.

* * *

Когда Матаоа и Хаамару показались у околицы деревни, сбежались не только дети и женщины, но даже мужчины. Мальчики держали на плечах остроги, гнувшиеся, почти ломившиеся под тяжестью иоио, хвосты которых касались земли. Матаоа лишь поднял брови, увидев Моеату, и прошел мимо Пунуа, Нахеу и Тотаи, не сказав им ни слова. А Хаамару бросил последнему:

— В запруде осталось еще в три раза больше рыб, пойдите и подберите их.

Обрезание

Осмотрев Матаоа, Тавита из гладких, с закругленными краями, кусков скорлупы кокосового ореха выбрал один, наиболее подходивший для данного случая.