Атолл

Надо ли позвать Темере? Викторина в тревоге и нерешительности стоял на пороге главной комнаты и смотрел на Матаоа, который лежал на циновке, животом вниз, спрятав голову под подушки. Он не казался больным, это было что-то другое. Но что? Моеата? Ссора с каким-нибудь мальчиком? Во время обеда он ворвался в хижину, отказался есть и, ни слова не говоря, бросился на пол. Он не хотел никого видеть и слышать. Пришлось оставить его в покое. Матаоа был не из тех детей, что устраивают истории из-за пустяков. Через некоторое время станет известно, что привело его в такое состояние. В последнее время в деревне ничего плохого не случалось. Очевидно, что-то произошло у него лично. Техина внимательно посмотрела на сына, нахмурила брови и молча вернулась к столу. Викторина кусал губы, но тоже заставил себя сесть за стол.

* * *

Матаоа был потрясен обрушившимся на него несчастьем. Кто поймет и разделит его горе? Он играл с Маори, когда они оба были еще маленькими, он кормил щенка, заботился о нем, это был его лучший товарищ, более преданный и любящий, чем даже Хаамару. Слезы вновь навернулись на глаза Матаоа при воспоминании о том, как смотрел на него Маори после победы над акуленком, когда он поднял щенка, всего окровавленного, на руки. Маори, его собака! Он больше никогда ее не увидит!

Мальчик был потрясен, смерть раскрыла перед ним новую сторону человеческого существования. За несколько минут все изменилось. Какое счастье было бы вновь увидеть Маори! А раньше эта радость была доступна ему, как и многие другие радости, казавшиеся мальчику естественными и вечными. Теперь же весь этот знакомый с детства мир, который он считал незыблемым, мог рухнуть под ударом судьбы, таким же, как нападение акулы.

Маори бросился в море за рыбой, пораженной острогой своего молодого хозяина. Акула схватила его и утащила. И вот Маори нет, осталось лишь горе. Внезапно мысли Матаоа обратились к Моеате. Было бы еще ужаснее, если бы не стало ее! Он отбросил подушки и сел. Всегда ли он был добр к ней? Нет, совсем нет! И вдруг он с изумлением обнаружил, что она была самым близким для него существом. Ей он доверит свое горе.

* * *

Как хорошо он сделал, что прежде всего пошел к Моеате! Они вновь стали друзьями, даже более близкими, чем прежде! Только она одна нашла нужные слова, чтобы утешить его, и с какой нежностью она их произносила! А что сказали его родители? Техина упрекнула его в излишней чувствительности. Мато посмеялся, сказав, что рано или поздно другие собаки заменят ему Маори. Викторина предложил взять щенка, в то время как даже вид чужой собаки был для Матаоа невыносим. Соседи-старики сказали: «Лучше бы твоя собака попала в желудки к нам, чем в брюхо акулы». С этого дня Матаоа стал относиться к Моеате ласковее, чем прежде, и девочка была счастлива.

* * *

Спустя два месяца после открытия кооператива у него в наличности по-прежнему оставалось лишь несколько мешков копры, привезенных в первые дни, хотя должно было бы уже скопиться двенадцать или тринадцать тонн. Члены кооператива, обещавшие пойти на участок и собрать кто десять мешков, кто тонну, кто полторы, казалось, забыли про свои обещания. Некоторые ссылались на то, что Ли Мин потребовал заплатить по просроченным обязательствам. Им, видите ли, становилось стыдно, когда китаец приходил в хижину и напоминал о долгах. В конце концов разумнее было ликвидировать задолженность ему, а потом уже приступить к расчетам с кооперативом.

Поэтому «Ваинианиоре» увезла несколько мешков от кооператива и обычный большой груз от Ли Мина, у которого, впрочем, имелось в запасе еще несколько тонн копры, хорошо укрытой от дождя и непогоды. Что скажут оптовики в Папеэте, увидев, что нет ни перламутровых раковин, ни копры в уплату за товары, закупленные Амбруазом? Ну и что ж, торговцы подождут! Ведь не исчезнут же в один прекрасный день кокосовые пальмы и орехи с лица земли!