Атолл

К тому же приближался сезон промысла перламутровых раковин. Сам Амбруаз не проявлял ни малейшего беспокойства, зато давние противники кооператива 80 начали шушукаться. Поговаривали, что Фареуа и несколько других членов совета, приходившие к Амбруазу почти каждый вечер якобы для того, чтобы обсуждать дела кооператива, на самом деле собирались там, чтобы выпивать. А не странно ли, что покупатели являлись в кооператив по два, а то и по три раза в день, забирали там разные припасы, а Амбруаз даже не открывал книгу, чтобы внести в нее стоимость продуктов? Быть может, он записывал долги потом, когда люди уходили? Во всяком случае, в их присутствии он лишь отпускал шутки, тяжело наваливаясь на прилавок, и даже не заглядывал в расчетную книгу. Впрочем, это было только к лучшему, ибо в его состоянии он мог записать на счет Теурунуи покупки Туке и наоборот, а то и удвоить сумму. Известно ведь, что у пьяного все двоится в глазах. А молодой Тероро, так называемый помощник Амбруаза? Ему бы следовало зваться не Тероро, а Моторо, ибо ночью он бодрствовал, а днем спал или занимался рыбной ловлей. Некоторым девушкам от него много чего перепадало. Ох уж этот кооператив!

Как показали последующие события, ему было суждено еще долго давать пищу для пересудов.

* * *

В тот единственный день, когда Тероро пришел в кооператив раньше первых клиентов, он увидел Амбруаза, распростертого поперек матраса. Неужели он еще пьян? Приблизившись, Тероро понял, что старику очень плохо, и сразу же побежал за Темере. Новость быстро распространилась, и вскоре у кооператива собралось много людей, ждавших, чтобы Темере сообщил о состоянии больного.

Лица у всех были печальные. Несмотря ни на что, Амбруаза очень любили. Односельчане опечалились еще больше, когда Темере вышел из хижины и движением головы дал понять, что скоро все кончится.

Старики зашли посмотреть на умирающего и, возвратившись, сообщили, что из его открытого большого рта вырывается хрип, а лицо пожелтело и казалось очень изможденным. За один только день он постарел лет на десять.

Амбруазу осталось жить лишь несколько часов. Но вот эти часы миновали, за ними и другие, день закончился, а смерть все не приходила. Возможно, она явится ночью. Фареуа распорядился, чтобы у постели больного остались дежурные. На смену первой женщине в середине ночи пришла другая. Она была стара и очень устала стеречь смерть, которая все мешкала. Ее сменила третья сиделка. Когда занялся день, она задремала в ногах больного. Вдруг она услышала, что ее окликают по имени, и открыла глаза. Амбруаз сидел на постели, зевал и потягивался.

— Так рано, а уже столько народу! А где Тероро?

Он поднялся и прошел к прилавку. Потом спросил с удивленным видом:

— Что это вы все уставились на меня?

Вдруг он поднес руку к сердцу и упал. Его отнесли на постель и опять отправились за Темере. Вся деревня собралась перед хижиной. Темере положил мокрую тряпку на грудь Амбруазу, а другую на лоб, от чего тот пришел в себя. Открыв глаза и увидев склонившегося над ним Темере, он не нашел ничего лучшего, как разразиться смехом!

— Объясни мне, наконец, что с ними со всеми происходит? — спросил он, указывая на народ, толпившийся в хижине и смотревший на него, как на тоупапау[47].

— Слушай, Амбруаз, слушай хорошенько: вчера ты чуть было не умер, ты был почти мертв.

Амбруаз посмотрел на Фареуа и понял, что Темере говорит правду.

Ты остался жив, но это чудо. А чудо не повторяется. Если ты еще хоть раз выпьешь спирту, вина или даже пива — тебе конец!

Каждое слово входило в Амбруаза, как удар остроги.

— Ты веришь в бога?

Амбруаз утвердительно кивнул головой.

— Так вот, подпиши голубой крест[48]. Но, смотри, один лишь стакан — и ты не только умрешь, но попадешь в ад!

— Голубой крест?!

Амбруаз произнес эту фразу с большим ужасом, нем Темере слово «ад». Быть может, дать богу такую клятву было для него равносильно тому, чтобы обречь себя на горение в аду при жизни. Больше он ничего не сказал, подавленный безрадостной перспективой доживать свой век без выпивки. Темере молча покинул хижину, но Фареуа продолжал уговаривать Амбруаза:

— Ты должен решиться! Я не хочу видеть, как ты завтра умрешь от того, что выпьешь, и никто на Арутаки не хочет. Но если ты откажешься подписать голубой крест и ввергнешь нас в пучину стыда и горя, то я соберу совет семи, как только выйду отсюда, и мы выгоним тебя из совета.

Жалобный стон вырвался из груди побежденного Амбруаза, и он заплакал, не имея сил сдержать слезы. Наконец он успокоился и сказал, что подпишет. Он попросил, чтобы пришли забрать оставшиеся напитки: пусть они не вводят его в искушение!

Амбруаз подписал голубой крест! Воистину на памяти людей Арутаки не было события более примечательного.

Но на этом дело не закончилось!