Атолл

Вот чем была занята голова Матаоа, пока Ах Син излагал ему свои мысли. Поэтому, когда китаец поднялся, собираясь уйти, он не знал, что сказать. Между тем нужно было что-то ответить, потому что Ах Син заключил свою речь такими словами:

— Твоя хорошо подумать о том, что моя тебе говорить, потому что дело хорошее для тебя и для меня, для обоих одинаково. Когда твоя говорить мне, полностью ли твоя согласен?

Чтобы выиграть время, Матаоа сделал вид, будто раздумывает. Его снова поразила эта особенность, присущая всем китайцам, которых он знал: их мысли всецело обращены к торговле. Он спросил себя: «Думает ли Ах Син о чем-нибудь, кроме дел и денег? И что за тарабарщина сходит с его языка! Подумать только, Ах Син большую часть детства провел на Арутаки и уже пять лет снова живет на атолле. Научится ли он в конце концов как следует говорить на языке туамотуанцев? Но что же все-таки он сказал?» Матаоа мог притвориться, что понял, в чем дело, и даст ответ позже. А потом сможет сказать, что забыл, о чем шла речь, и попросит Ах Сина напомнить суть разговора. Но в Матаоа разгорелось любопытство. Ах Син не был поино: если он пришел просить у него разрешения или согласия — значит, дело того стоит. Он не удержался и спросил:

— Согласен на что?

Ах Син уставился на Матаоа. Ему показалось, что вождь плохо его слушал. Что поймешь у этих туамотуанцев, на лицах которых отражаются лишь самые низменные эмоции! Важно было теперь не задеть гордость вождя и не дать ему понять, что его промах замечен.

— Моя понимает: моя очень плохо объяснять тебе. Твоя послушать еще раз.

Ах Син повторил все сначала. Иа рынке Папеэте рыба очень дорогая и бывает редко. Спрос значительно превосходит предложение. На Арутаки, наоборот, рыбы хоть отбавляй, только лови, не ленись. Так почему бы пойманную на Арутаки рыбу не отправлять на Таити? Как это сделать? Очень просто. Матаоа, наверное, слышал о садках, которые в прежние времена туамотуанцы ставили у конца пролива. В них, по словам стариков, набивалось столько рыб всяких пород, что их тысячами выпускали обратно в море. Этот давно забытый способ ловли рыбы можно восстановить, предварительно его модернизировав. Садок следует соорудить не из простых сетей — через них крупные рыбы легко проскакивают — а из оцинкованной проволочной сетки. Самое подходящее место для такого садка — выступ берега при входе в пролив, как раз на территории владений Матаоа.

Матаоа посмотрел на пролив. Его увлекла идея Ах Сина, он уже видел в своем воображении садок, переполненный рыбой. Каждое утро его будет ждать какой-нибудь сюрприз. Ах Син говорил правду. Матаоа помнит, как его дед Моссиу рассказывал о садках, придуманных предками в ту пору, когда проливать кровь рыбы в ее родной стихии считалось не только грехом, но и тяжким преступлением. Рыба попадала в эти огромные западни, откуда ее осторожно извлекали и складывали на берегу. Там ей давали умереть естественной смертью. В садках, по словам стариков, скапливалось неслыханное количество рыб. Иногда трудно было поверить тому, что рассказывал Моссиу. Паихере набивались в ловушку в таком количестве, что не могли пошевелиться и сливались как бы в одну рыбу! Иногда в садке вместе с косяком оказывалась полузадушенная акула. Она начинала так биться, что в конце концов разрывала садок, как спелую папайю. На Арутаки сохранились лишь воспоминания об этих ловушках, но на других атоллах еще уцелели остатки грандиозных сооружений, по которым легко было восстановить их первоначальную конструкцию.

Ах Син заключил:

— Моя представить тебе весь материал для строить большой садок, достаточно крепкий, и всегда покупать  твоя рыбу по двадцать франков пакет. Моя фрахтовать судно и платить газолин, матросов, страховку, лед хранить рыбу. Твоя не заботится о судне, только брать много рыбы. Я всегда купить ее у тебя, когда приходить судно. Сто пакетов — две тысячи франков. Тысяча пакетов — двадцать тысяч франков. Если судно немного запоздать или однажды не приходить, ты оставлять рыбу в садке или, если рыбы много, ты сушить и солить ее, а я опять покупать и платить двадцать франков кило.

Матаоа с восхищением смотрел на китайца. Он не поино! К такому человеку можно питать уважение, хотя он и принадлежит к расе, совсем не похожей на туамотуанцев.

Несомненно, Ах Син думал лишь о деньгах, но он никого не обворовывал. Впрочем, кто заменил бы его, как не другой китаец? Жители атолла еще помнили историю с кооперативом во времена Амбруаза, которая кончилась тем, что отец Ах Сина выкупил жалкие остатки товаров после того, как предприятие лопнуло. Чтобы торговать и вести счета, нужна голова китайца, а не туамотуанца. Ребенком Ах Син был непревзойденным игроком в пере-оно. Матаоа вспомнил мальчика, сидевшего на корточках напротив Тотаи. У последнего был раздосадованный вид: Ах Син выиграл десять раз подряд, прежде чем Тотаи понял, как это ему удается.