Атомные агенты Кремля

В-четвертых, американцев интересовала деятельность Жолио-Кюри, который с декабря 1944 г. установил неофициальный контакт с французскими физиками-атомщиками, работавшими в Англии, Канаде и США. Американцы были возмущены тем, что в августе 1943 г., когда Рузвельт и Черчилль подписали Квебекское соглашение, англичане промолчали о франко-английском сотрудничестве, тогда как подписываемым документом устанавливалось, что "каждая из договаривающихся сторон обязуется не передавать без общего согласия третьей стороне сведений" о ядерных исследованиях. Тем не менее, по мнению американцев, в результате поездки Халбана в Париж в ноябре 1944 г. Жолио-Кюри стали известны крайне важные, совершенно секретные сведения, получить которые другим путем он не мог. При этом Халбан утверждал, что, зная стремление американцев оградить французов от последних достижений в ядерной области, попытался убедить Жолио-Кюри временно не требовать равного участия Франции в работах по атомной энергии, которые проходили на территории Англии, Канады и США.

23 октября 1944 г. Временное правительство де Голля было признано тремя союзниками: СССР, США, Англией. Советское правительство пригласило де Голля в СССР, и 2 декабря начались франко-советские переговоры в Москве. В первой же беседе со Сталиным де Голль сказал: "В сущности, причиной несчастий, постигших Францию, было то, что Франция не была с Россией, не имела с ней соглашения, не имела эффективного договора"[270]. Во время переговоров де Голль неоднократно затрагивал важнейший вопрос о большой роли союзов в целях предотвращения агрессии Германии и особенно о роли союза между СССР и Францией. Переговоры закончились 10 декабря подписанием договора о союзе и взаимопонимании между СССР и Францией[271].

Встретив противодействие англо-американской администрации налаживанию научно-технического сотрудничества в атомной области, основанного на Квебекском соглашении, Жолио-Кюри принялся за поиск альтернатив. Еще в декабре 1944 г. он через советского посла во Франции А. Е. Богомолова предложил свое сотрудничество с советскими специалистами. Тогда Берия поручил Курчатову назвать несколько кандидатов для направления во Францию на встречу с Жолио-Кюри. Кроме того, что Курчатов 2 декабря 1944 г. представил Махневу[272] краткие характеристики пяти возможных кандидатов (М. Г. Мещеряков, Д. В. Тимошук, Г. Н. Флеров, Л. А. Арцимович, Л. В. Трошев)[273], он представил ему соображения по плану намечаемой беседы с Жолио-Кюри. Последний документ представляет особый интерес, так как отражает не только уровень достижений советских ученых области ядерных исследований, но и форму взаимоотношений с французским ученым, которая больше похожа на попытку добыть информацию разведывательными методами.

О результатах встречи с Жолио-Кюри Курчатов доложил руководству страны, о чем свидетельствует подготовленное письмо Берии Сталину, а также докладная записка Френкеля Курчатову от 22 сентября 1945 года. Берия сделал вывод, что французский ученый "сообщил лишь некоторую часть известных уже нам данных о работах над проблемой урана в Америке и Англии", а предполагаемая форма сотрудничества с советскими учеными (взаимные консультации и использование советского сырья, денежные субсидии, материальное содействие проведению во Франции работ по общему с СССР плану) неприемлема "ввиду секретности работ по урану". Более того, в одной из последних бесед французский ученый сказал, что, как он предполагает, "де Голль будет против его сотрудничества с СССР".

Берия просил Сталина дать указания президенту АН СССР "не вступая в официальные переговоры" "передать профессору Жолио-Кюри (в устной форме)" через советского посла в Париже ответ Академии наук СССР, содержавший и вопросы относительно способов решения технических проблем.

Таким образом, признавая неприемлемыми условия Жолио-Кюри по сотрудничеству в области ядерных исследований, в СССР предпринимались косвенные попытки получить из Франции научную информацию по данной проблеме.

В целом деятельность Жолио-Кюри доставила много хлопот американцам, что не могло не сказаться на его судьбе. По мнению административного руководителя Манхэттенского проекта Гровса, Франция сумела захватить позиции, совершенно непропорциональные ее вкладу в атомные исследования. Она получила возможность, используя свою осведомленность о достижениях американцев, применять политический нажим и угрожать обращением к России. "Соединенные Штаты Америки были вынуждены только сидеть и помалкивать, в то время как вся сложная система охраны их важнейшей военной тайны подвергалась серьезной опасности со стороны произвольных действий посторонней державы"[274], — подчеркивал американский генерал.