Атомный ангел

В четверть девятого в мою дверь постучали, и я поспешил открыть. Еще до того – через замочную скважину и щель под дверью – в номер вплыл запах винтажных духов «Мистер де Роша». Я повернул ручку, открыл – и аромат обволок меня сладким облаком. Она стояла передо мной в пальто до колен с воротником из чернобурки, с кашемировым шарфом, небрежно завязанным вокруг шеи, в чувственных перчатках от Корнелии Джеймс и в высоких черных сапожках. Большие карие глаза смотрели на меня не отрываясь, яркий рот чуть приоткрылся в ожидании; она наклонилась ко мне и прильнула к моим губам долгим, долгим поцелуем, а потом шагнула назад и широко улыбнулась.

– Ну что, пригласишь меня войти или будем здесь стоять?

Войдя, она села в кресло и обняла себя руками.

– Ох, как же хорошо в тепле! Снаружи опять снег пошел. – Она бросила на меня взгляд из-под ресниц. – Ну надо же, Макс Флинн! Жизнь полна сюрпризов!

Я налил и протянул ей бокал шампанского.

– Вижу, на сегодня ты с делами покончил.

– Не хочешь раздеться и задержаться ненадолго?

– А я никуда не спешу. Просто не хочу раздеваться – уж очень замерзла. Твое здоровье! – Она отпила шампанского и достала пачку «Мальборо». – Закуришь?

– Спасибо. – Я взял сигарету и щелкнул зажигалкой.

Она глубоко вдохнула дым и улыбнулась.

– Вот уж не думала, что когда-нибудь тебя увижу!

– Считала, что я покойник?

– Нет, такое мне и в голову не приходило! Просто не думала, что мы еще встретимся. С чего бы вдруг? У тебя была девушка, по которой ты с ума сходил, а я всего лишь работала твоей секретаршей.

– Секретаршей, с которой я глаз не спускал!

– Это я заметила. Но ты ни разу никуда меня не пригласил.

– Тогда это было сложновато.

– А сейчас проще?

– Нет. Зато, может быть, сейчас я сам стал умнее.

– За твой ум! – сказала она.

Мы чокнулись. Что за странная встреча, думал я. Ее звали Мартой. Два года назад, во время тогдашней моей командировки в Нью-Йорк, ее приставили ко мне в качестве секретаря. По легенде, я работал в отделе контроля качества «Интерконтинентал пластикс корпорейшн»; понимала ли Марта истинную природу «Пластикс корпорейшн» и моих собственных дел, так и осталось для меня загадкой. Много раз я хотел куда-нибудь ее пригласить, но из-за тогдашней неудачной влюбленности и напряженного расписания из этого так ничего и не вышло.

– Видел сегодня Хеджета, – сказал я.

– Как он?

– Как обычно, хандрит. Скажи-ка, Марта, а какого дьявола ты делаешь в «Атом-Шлед»? И давно ты там?

– Болтун – находка для шпиона, – ответила она.

– Хочешь, чтобы я тебя разговорил?

– Попробуй.

И я попробовал. Сопротивлялась она изо всех сил, однако в конце концов заговорила – часов этак в пять утра. А потом я попробовал еще раз.

Глава 21

Хеджет, может, и хандрил, но дело свое знал: на следующий день, в половине шестого вечера, в аэропорту Ла-Гуардиа меня ждал небольшой вертолет. Я взобрался по трапу, прижимая к себе безразмерную сумку. Темно было, как в погребе, ветер выл и хлестал снегом по лицу. Мотор уже работал; пилот кивнул мне, я сел во второе кресло и пристегнулся. В кабине стоял оглушительный рев.

– Все нормально? – крикнул пилот.

Я поднял вверх большой палец. Он указал на наушники, я нацепил их на себя и как будто попал в другой мир, восхитительно спокойный и тихий. Пилот что-то выпалил в микрофон, в ответ послышался треск и голос диспетчера:

– В любое время, Чарли-Зеро-Танго. Следите за ветром.

– Само собой. Хорошо вам провести Рождество! – ответил пилот.

– Спасибо, постараемся.

Пилот наклонился к приборной доске и правой рукой передвинул вперед рукоять газа. Вертолет взвыл, затрясся так, словно вот-вот развалится, и вдруг оторвался от земли и завис над ней в нескольких футах, пока пилот боролся со встречным ветром, стараясь удержать нас в воздухе. Он открыл газ на полную, немного опустил нос вертолета, и мы начали подниматься.

Огни под нами стремительно уменьшались, вертолет трясло и качало, и все силы пилота уходили на то, чтобы придать движению легонькой и неустойчивой машины какое-то сходство с горизонтальным полетом.

Через полторы минуты пилот повернулся ко мне и указал на наушники. Я их снял.

– Трясти будет как грушу! – крикнул он.

Я кивнул.

– Честно вам скажу, для вертолета погодка чертовски неподходящая!

– Я бы тоже сейчас предпочел заняться чем-нибудь другим! – крикнул я в ответ.

Мы поднимались все выше и выше, а за стенами отчаянно выл ветер. Снаружи было темно – хоть глаз выколи. Наконец мы сравнялись с верхушками самых высоких небоскребов и двинулись к Манхэттену.

– Уверены, что этого хотите? – прокричал пилот.

– Ага, – ответил я, сильно сомневаясь.

– Честно скажу, не знаю, как я вас высажу. Ветер все хуже, и крыша незнакомая.

– Вы же летали над ней сегодня?

– Само собой. Раз пять туда-сюда пролетел, и с каждым разом она выглядела хуже предыдущего. Там практически нет свободного места. Понатыкано всякой хрени: лифты, вентиляторы, кондиционеры. Вроде бы нашел уголок. Если сумеем туда приземлиться, все будет нормуль. Но если нас снесет ветром – прощайтесь со своей задницей!