Атомный ангел

Было морозно, в воздухе кружились снежинки. Напротив, через улицу, на одном со мной этаже, в пустующем офисе зажегся свет: туда вошли мужчина и девушка-блондинка. Мужчина захлопнул за собой дверь и стал целовать девушку. Первые несколько секунд она сопротивлялась, затем, отбросив опасения, начала отвечать ему с равным пылом. На моих глазах зарождался служебный роман. Очередная пара – или, быть может, две пары – начинала свое короткое путешествие в бездонную пропасть американских бракоразводных судов. Но сейчас я люто, до боли в сердце завидовал этому парню с его блондиночкой. Может быть, говорил я себе, вблизи она не так уж хороша. Может, у нее нос крючком, прыщи и воняет изо рта, может, в волосах у нее перхоть, может, от нее несет дешевым парфюмом. Все может быть; но что-то мне подсказывало, что нет – вблизи она такая же красотка, как и издали, и им с этим парнем сейчас хорошо, очень хорошо вместе. А вот мне совсем не хорошо – и не факт, что когда-нибудь станет лучше. Остается лишь поскорее найти то, что я ищу, притащить свою задницу обратно в Англию, явиться к порогу Дины и смиренно надеяться, что она все-таки меня простит. Хотя вряд ли – судя по тому, что она сказала, когда я позвонил ей из Лондонского аэропорта.

Я отправился в постель и долгую ночь предавался размышлениям, унылым, как рождественская погода в Нью-Йорке. Проснулся в одиннадцать вечера – и мне показалось, что уже четыре утра; потом проснулся в четверть двенадцатого – и решил, что уже семь; а потом долго сидел в постели, слишком усталый от смены часовых поясов, чтобы чем-то заняться, однако недостаточно усталый, чтобы снова заснуть.

Завтрак немного меня взбодрил, и я отправился пешком сквозь слякоть и мокрый снег на Даг-Хаммершельд-плаза, где располагался нью-йорский офис «Гебрудер Шледер», в том числе компания «Атом-Шлед». Перейдя дорогу, я вошел во вращающиеся двери небоскреба из бетона и дымчатого стекла. Взглянув внимательно на дверь, обнаружил на ней счетчик безопасности – электронное следящее устройство, работающее по простому принципу: оно подсчитывает всех, кто входит и выходит из здания в течение дня, и если к тому времени, когда здание запирается на ночь, число вошедших оказывается больше числа вышедших, передает в охранное агентство сигнал тревоги. На том и закончился мой план А.

Я взглянул на табличку с названиями фирм. «Гебрудер Шледер» и «Атом-Шлед» занимали верхние десять этажей, с шестьдесят четвертого по семьдесят четвертый. На остальных этажах располагалась мешанина из юридических фирм, офисов ООН и кучи непонятных компаний, обозначаемых фамилиями владельцев.

Войдя в лифт, я заметил, что он поднимается лишь до шестьдесят четвертого этажа – несомненно, мера предосторожности со стороны организации Шледера. Я нажал на верхнюю кнопку, двери с присвистом закрылись, и желудок мой ухнул вниз, словно наполненный водой резиновый шар. Быстрее, чем букмекер записывает ставки, перед глазами замелькали цифры на табло; затем шар, наполненный водой, оторвался от пола и взметнулся под горло, а на голову наступила невидимая тяжелая нога и вдавила ее в плечи. Мелькание цифр прекратилось, открылись двери. и я увидел ее.

Я захотел ее немедленно. Всю. И навсегда. Схватить, перекинуть через плечо, унести в какое-нибудь теплое темное гнездышко – и никогда, никогда не отпускать.

Словно магнит, она вытянула меня из лифта, заставила пересечь холл и остановиться у стойки. О, если б добрый Санта подарил мне ее на Рождество!..

Не знаю, сколько я смотрел ей в глаза; затем опустил взгляд ниже – на платье, сотканное из чего-то вроде рыбацкой сети; затем с усилием оторвался от этого зрелища и вновь взглянул ей в глаза, старательно напоминая себе, что пришел сюда на разведку, что моя задача – разнюхать, что здесь и как, а не хватать и уносить добычу.

– Это «Хейзир, Коэн и Липитман»? – спросил я.

Темные глаза заглянули мне прямо в душу, алый рот чуть приоткрылся.

– Они на пятьдесят четвертом этаже, а это шестьдесят четвертый.

– Ох, прошу прощения, перепутал.

Она все смотрела на меня – смотрела и улыбалась. Я уже повернулся, чтобы уходить, однако обернулся и спросил:

– Вы сегодня вечером заняты?

– Не особенно, – ответила она и улыбнулась, глядя мне в глаза, чертовски коварной улыбкой.

– Тогда не хотите ли со мной поужинать?

– Нет, – ответила она. – Хочу поехать к тебе и зажигать всю ночь напролет.

Я улыбнулся не менее коварно.

– Я остановился в «Уорвике», номер двадцать три ноль два.

– И когда ты там будешь?

– В восемь точно буду.

– Что ж, Макс, постараюсь дотерпеть до восьми.