Атомный ангел

Несколько минут спустя электронное устройство на вращающейся двери зафиксировало, что я покинул здание, и стало ждать следующего визитера. Я отправился пешком на Тридцать восьмую улицу. Странная штука жизнь: неделями, месяцами бьет тебя по голове, и когда настрой у тебя уже ниже плинтуса, вдруг без всякой причины, словно нерадивый хозяин, раскаявшийся в том, что пренебрегал своим питомцем, гладит и дает печеньку. Только девушка с шестьдесят четвертого этажа – не печенька; она – устрицы «Рокфеллер», стейк из оленины, огромный кусок пудинга с малиновым мороженым, гора зрелого камамбера, «Монтраше» шестьдесят девятого года, «Латур» шестьдесят второго, «Сотерн» шестьдесят седьмого и в заключение – рюмочка «Реми Мартена» и сигара «Ромео и Джульетта».

К несчастью для меня – и к счастью для Дины, – из этих мыслей я вынырнул, как раз проходя мимо «Тиффани», самого знаменитого в мире ювелирного магазина, который людям в здравом уме лучше обходить стороной. Влекомый странной смесью чувства вины и предвкушения праздника, я сошел с нью-йоркского тротуара, переступил порог и шагнул на мягкий ковер. Магазин был полон, в нем царило особое радостное оживление. Я прошелся мимо стеклянных витрин и понял, что, будь у меня в кармане сотня фунтов, тысяча, сто тысяч или даже миллион, здесь не было бы особой разницы. Я бы мог целый день провести под этим высоким потолком, выписывая чеки, – и вечером, убирая товар, сотрудники даже не заметили бы, что чего-то не хватает.

Шкур редких животных на здешних покупательницах было больше, чем в биологическом музее, а на мужчинах кашемир и викунья смотрелись как униформа. Яркий свет под потолком был, пожалуй, излишним – все просторное помещение могли бы осветить идеальные белозубые улыбки покупателей, в радостном возбуждении толпящихся вокруг витрин.

Я купил Дине серебряный браслет – вежливый продавец чуть поморщился на мою стандартную карточку «Американ экспресс». Выйдя из «Тиффани», я поймал такси и поехал в Сити-Холл, чтобы взглянуть на архитектурные планы дома 101 по Даг-Хаммершельд-плаза.

Пять минут спустя я уже сидел за столом, притворяясь архитектором и без особого энтузиазма разглядывая чертежи. Начав снизу, я очень не скоро добрался бы до шестьдесят четвертого этажа, но то, что меня интересовало, стало ясно сразу: если надо пробраться в здание незамеченным и какое-то время незамеченным там находиться, то подвал как отправная точка не подойдет.

Из Сити-Холла я отправился, тоже на такси, в дом 355 по Парк-авеню, где располагался головной офис компании под названием «Интерконтинентал пластикс корпорейшн».

Владела этой компанией МИ-5 – разумеется, под тщательно разработанным прикрытием. Компания производила корпуса для компьютеров, ее офисы и заводы располагались по всему миру. Ежегодная прибыль составляла почти половину доходов МИ-5. Я сказал, что хочу увидеть Рона Хеджета, главу отдела операций МИ-5 в США, и меня сразу к нему провели.

Выслушав мою просьбу, Хеджет не задал никаких вопросов, и хорошо: не люблю врать начальству.

– Завтра в пять вечера, – сказал он, – все будет здесь.

– Благодарю вас, сэр.

– Ну как вам в Нью-Йорке?

– Похоже, летать в Нью-Йорк на Рождество у меня становится привычкой.

– Вы правы. К Нью-Йорку быстро привыкаешь. Как к никотину – только он в десять раз опаснее для здоровья. Что ж, как здесь говорят, хорошего вам дня – или, точнее, вечера.

– Спасибо, сэр. Счастливого Рождества!

– Спасибо, Флинн. Вам тоже.

– Приложу все усилия.

– И, Флинн.

– Да, сэр?

– Не знаю, что вы здесь делаете, и выяснять не собираюсь – я просто руковожу компанией, вопросов не задаю, – но можно попросить вас об одном одолжении? Пожалуйста, до Нового года не устраивайте здесь никакой. шумихи. Я обещал жене, что у нас будут нормальные рождественские каникулы.

Я ухмыльнулся. Он не улыбнулся в ответ.

– Да нет, у меня командировка не такого рода.

– Вот так же вы говорили и в прошлый раз. И грязь за вами я подчищаю до сих пор – а прошло уже два года.

Речь шла о разбитой машине, разрушенном здании и семи трупах, которые я оставил после себя в прошлый раз. Американцы не любят, когда английские шпионы хозяйничают у них, словно у себя дома, – точно так же, как мы у себя в Англии не любим ребят из ЦРУ. Россия, да и любая враждебная страна, – другое дело, но государства-союзники на такое обижаются. Особенно США.

Хеджету было уже под шестьдесят, и жизнь принесла ему одни разочарования. Для дальнейшей карьеры ему не хватало мозгов и политического чутья. Здесь он сидел, в сущности, в ссылке. Он – не более чем заокеанский мальчик на побегушках у Файфшира: поддерживает «легенду», оказывает помощь оперативникам и прибирает тот бардак, что они частенько оставляют после себя. И больше всего бардака оставил я. Интересно, потрудился ли хоть кто-нибудь ему объяснить, что тогда происходило и зачем все это было нужно? Судя по его тону и по тому, что он даже не предложил мне выпить, едва ли. Я же не имел на объяснения полномочий, да и не хотелось опаздывать в отель.

* * *