Атомный проект СССР в воспоминаниях участников

Классический портрет Курчатова составил его верный друг А. П. Александров. Он характеризует Игоря Васильевича как обаятельного, интеллигентного и чрезвычайно организованного, требовательного в делах человека: «Это был наш ровесник, красивый парень, живой и умный. <…>… у него был широкий кругозор, довольно строгое мышление, и в то же время, вероятно, из-за недостатка математической подготовки, отвращение к расчётам, при которых теряется физическая картина явлений, его интересующих. <…> …Работа с ним всегда была сопряжена со смехом и шутками, розыгрышами и в то же время всегда была напряжённой, собранной, увлекательной. <…> Прецизионный магазин ёмкостей, а он нам был очень нужен, был только у Курчатова. Пришлось попросить. И тут мы этого милого, доброжелательного, готового всё отдать человека узнали с другой стороны. …Нужно сказать, что поначалу такой стиль разговора мне был отвратителен, но потом я понял, что тут нет никакой недоброжелательности, что это отражение той чрезвычайно строгой организованности, которая была свойственна Игорю Васильевичу»^[37]. Особо Александровым подчеркиваются организационные способности Курчатова, проявившиеся задолго до атомного проекта: «Курчатов всегда славился среди нас своими организационными талантами. Как только была какая-либо возможность, он начинал что-то организовывать, требовал, чтобы все выполняли, что обещали, и т. д. …Он мог заставить работать вместе людей, просто не терпевших друг друга, — интересы дела он ставил выше человеческих отношений, мышиной возни, которая нередко встречается в научных учреждениях и очень мешает делу. В то же время Курчатов всегда ясно представлял себе человеческие качества тех, с кем работал, их стремления и интересы, он умел создать обстановку, в которой появлялась личная удовлетворённость у всех этих разнообразных людей»^[38]. Поэтому назначение Курчатова на должность научного руководителя проекта рассматривается Анатолием Петровичем как естественное: «Курчатов уже давно, несмотря на ревность некоторых его коллег, в том числе очень заслуженных учёных, воспринимался нами как организатор и координатор всех работ в области ядерной физики. В Ленинграде прошла Международная конференция физиков, где Игорь Васильевич первый раз был воспринят как ведущий специалист в физике ядра»^[39]. При этом, подчеркивает автор воспоминаний, разворачивавшийся проект вызвал «душевную перестройку» Курчатова, вынужденного использовать непривычные в научной среде методы параллельного проектирования разных элементов промышленной цепочки, единственно возможные для победы в атомном соревновании: «В полной мере только Курчатов осознавал всю сложность и опасность нового подхода к ведению работ, хотя и руководство страны понимало, что потеря времени может создать неминуемую угрозу самому существованию нашей Родины. Поначалу Бороду корили за то, что он разбрасывается, предрекали, что он не успеет „собрать все силы в кулак“, и так далее. Однако постепенно пришло понимание, что это единственно разумный метод организации работ, что, в конечном счете, большинство страхующих разработок не пропадает, а находит своё, иногда совершенно неожиданное применение»^[40].

Особый стиль работы Курчатова в полной мере ощутили на себе «курчатовские ребята» — научные сотрудники, непосредственно работавшие с ним по «главной теме» — созданию ядерного оружия. Среди них будущий академик М. А. Садовский, ставший научным руководителем Семипалатинского полигона. Михаил Александрович, как Курчатов и Александров, был тоже «птенцом папы Иоффе», но до начала проекта прямых контактов между ними не было^[41]. Во время эвакуации в Казани Иоффе сообщил Садовскому, что решил сделать Курчатова своим преемником. Видя немалое удивление ученика, Иоффе так разъяснил свой выбор: «В Игоре Васильевиче собран весь комплекс качеств, необходимых руководителю такого нового научного учреждения, как Физико-технический: он широко понимает задачи науки, отлично разбирается в технических проблемах и как никто умеет вовлечь, заинтересовать участников своего дела. Кроме того, он понимает возможности каждого и умеет правильно выбрать для них наиболее подходящую роль»^[42].

Процессы, протекающие при ядерных взрывах, требовали тщательного анализа. Общее руководство этими проблемами возложили на Н. Н. Семенова, а значительная часть практической работы легла на спецсектор Института химической физики во главе с Садовским. Контакты с Курчатовым после этого стали регулярными: «Постоянные контакты и наиболее близкие отношения с Игорем Васильевичем возникли у меня во время многолетних испытаний на полигоне под Семипалатинском»^[43].