Аттестат зрелости

- Это от радости, Вася. Ты давно не говорил со мной так ласково, что я не выдержала и расплакалась. Прости, Василёк, больше не буду, - сказала она, повторив интонацию Валерки, склонив голову на плечо сына. Потом обеими руками привлекла к груди его стриженую, колючую голову, погладила по спине:

- С днём рождения, сынок! А я тебе подарок приготовила.

Она встала, включила свет, подошла к серванту, открыла дверцу одного из отделений, где хранила документы, достала завернутый в белую бумагу сверток. - Примерь.

Василий развернул бумагу. В пакете лежала рубашка, он тут же надел её, заправил в брюки.

- А вот ещё, - мать подала Василию розоватый листок. - Читай.

Это было страховое свидетельство, подарок именно в духе его практичной матери, которая всегда знала, что такое хорошо, а что такое - плохо. А тысяча рублей - это очень хорошо, даже отлично!

- Если честно, Вася, я не хотела отдавать тебе эти деньги.

Расторгла бы завтра договор и деньги получила бы сама, всё равно ты ничего не знал. Но ты стал в последнее время какой-то не такой, более добрый, что ли, - мать опять всхлипнула, достала из кармана халата платок, вытерла глаза. - А вот тебе ещё подарок. - Вера Ивановна вновь открыла сервант и протянула сыну извещение на денежный перевод. - Отец прислал.

Василий повертел в руках бланк, прочел сумму - пятьдесят рублей... Хмыкнул: не густо, мог бы и больше прислать, всё-таки у сына-первенца восемнадцатилетие бывает не каждый год.

- Мама, - сказал Василий, - если тебе не будет трудно, отправь это обратно. Не нужны мне его подачки.

- Вася! - мать укоризненно покачала головой. - Он же от чистого сердца прислал. И не забывай, у него тоже семья.

- Эх, мама, мама... - Василий вздохнул. - И ничего ты не знаешь. И нечего думать о нём, он - ничтожество.

- Не смей! - почти закричала мать. - Не смей! Он - твой отец!

- Отец, между прочим, сына должен воспитывать не только переводами. Да и не нужен я ему, как и ты, как Валерка! Когда я съездил к нему, я всё понял. И жил не у него, а у бабушки. И часы вот эти, - Василий постучал по циферблату, - я сам купил, а не он мне подарил. Наврал я, что это его подарок! А ты говоришь - отец! Не вспоминай о нём, мама, не стоит он того, - Василий увидел огромные, переполненные болью, глаза матери, обнял её за плечи. - Не расстраивайся, мама, мы и без него проживем. Школу кончу, работать пойду на завод. На механический. Я  в больнице с одним человеком познакомился, вот такой дядька, - он выкинул вверх большой палец правой руки, - он меня звал. А институт не уйдёт, всё равно осенью в армию, вернусь, тогда и поступлю.

Окунь чуть не опоздал в школу: отводил Валерку в садик. Вера Ивановна пошла с утра в отделение. Накануне оперировала парня, попавшего в автомобильную аварию, хотела посмотреть, как он там. Уходя, сказала:

-Я, наверное, опять задержусь. А ты, если хочешь, пригласи товарищей. Вот возьми, - она протянула сыну деньги. - В холодильнике найдёшь всё необходимое.

Василий не собирался отмечать день рождения, но был благодарен матери за её заботу.

Он влетел в школу за две минуты до звонка на урок. Сдав одежду в школьный гардероб, скачками помчался наверх по лестнице и, ворвавшись в класс, сразу же увидел на доске написанное тем же таинственным «куриным» почерком: «Поздравляем Василия Окуня с восемнадцатилетием!»

- У-у-у! - загудели приветственно одноклассники. - Привет совершеннолетним!

- Рыба, а ты принес нам чего-нибудь? - Ерошкин щёлкнул себя по кадыку. - Зажилить хочешь день рождения? Не выйдет!

Окунь молча взирал на доску, и Ерошкин покрутил пальцем у виска:

- А Рыба-то!.. Никак свихнулся, не понимает, чего желает от него общество.

Окунь вышел вдруг из столбнячного шока, развернулся резко и выскочил из класса, едва не сбив с ног входившую Людмилу Владимировну.

В классе зависла неловкая тишина.

И тут вскочила Настенька Веселова и решительно, заикаясь, крикнула Ерошкину:

- Ты... ты... ты - болван, Ерошкин! Вечно лезешь со своим дрянным языком! - тут она оглянулась на товарищей, в глазах её мелькнул испуг, и Настя тоже выбежала из класса.

-Ха! А Настя-то! - пришёл в себя от изумления Ерошкин, - Видно, втюрилась в Рыбу!

- А ты, и правда, Ерошкин, болван! - в полной тишине отчеканила Светлана Рябинина.

Ерошкин крутнулся на месте, но промолчал, наткнувшись на сердитые взгляды одноклассников.

Урок пошёл своим чередом, только Светлана вновь смотрела в окно, и вновь Людмила Владимировна отчитала девушку за невнимание.

Настя так и не вернулась в класс.

Зато перед самым звонком заявился сияющий Василий. Попросил разрешения войти, вежливо извинился за опоздание. Поравнявшись со столом преподавателя, он торжественно и медленно, как фокусник, вытащил из своей сумки огромный бумажный кулёк и сыпанул из него прямо на стол перед ошеломленной Людмилой Владимировной разноцветный конфетный дождь.