Аттила

— Настоящая королевская речь, — нетерпеливо воскликнул Даггар, — но уж чересчур загадочна! Одним словом, мы будем сражаться с гуннами без гепидов и даже против них! Король Визигаст, пошли меня к Валамеру, амалунгу. Я попытаюсь…

— Не спеши напрасно, юный Даггар, — заметил Ардарих.

— Разве он тоже осыпан милостями и… связан по рукам и ногам? — гневно спросил юноша.

— Нет. Но Валамер заключил с Аттилой священный союз и запил его кровью.

— Фу, противная гуннская кровь! — воскликнул королевич.

— Также и остгот не восстанет против гуннов, пока жив Аттила.

— Но он может долго прожить, потому что считает себе всего пятьдесят шесть зим, — с досадой произнес Даггар.

— А тем временем мир погибнет, — вздохнул Визигаст.

— Пусть лучше гибнет целый мир, чем моя честь! — спокойно сказал король гепидов, выпрямляясь во весь рост. — Пойдем Гервальт, нам пора Я приехал сюда, потому что давно подозревал о замыслах короля Визигаста. Мне хотелось выслушать его и предостеречь во что бы то ни стало, даже рискуя жизнью, только не честью. Старый герой ругов с белыми кудрями! Разве ты можешь надеяться сломить гуннов, если я и Валамер их поддержим? А мы должны это сделать, если ты нападешь на них. Король с седою бородой! Неужели ты до сих пор не постиг первого искусства правителя — умения ждать? Слушай, что я говорю, старый собрат по оружию!

— Нет, нет, нет, ждать нельзя! — крикнул Даггар — Оставь, король Визигаст, и гепидов, и остготов в покое^- пускай они проспят лучший победный венок — военную славу' Мы не станем ждать! Ты ведь говорил, что после весны будет поздно. Мы выступим на бой! Неужели нас мало? Твои руги, мои скиры, Визанд, властелин герулов со своим сильным войском! Благородный лонгобард Ротари со своими приближенными! Благородный маркоман Банчио с родичами! Трое вождей славянских: Дрозух, Милитух и Свентослав! Наконец, не обещал ли сам царь византийский тайно доставить нам через своих послов, отправленных к гуннам, и золото, и серебро, и оружие?..

— Если только он сдержит слово! — перебил Ардарих. — Ты мне нравишься, юный королевич! Звучно ты играешь на арфе, хорошо дерешься и бойко говоришь. Научись еще четвертому, более трудному и более нужному искусству для короля — молчанию. А что, если я передам слышанное от тебя великому хану гуннов?

— Ты этого не сделаешь! — воскликнул юноша, чувствуя, как его волю парализует ужас.

— Я этого не сделаю, потому что поклялся самому себе держать в тайне то, что услышу здесь. Я имею право умолчать об этом, поскольку гибель грозит не ему, а вам. Ты сомневаешься, отважный Даггар? Но верь мне. все, кого ты назвал, и хотя бы их было вдесятеро больше, не в состоянии отщепить ни крупинки от того ярма, которое Аттила наложил на всю землю. Жаль мне твоей пылкой юности, пламенный герой! Жалко твоей седой головы, мой старый друг! Вы погибли, если не послушаете моих предостережений. Обождите! Как, ты не хочешь подать мне руки, Визигаст? Ты раскаешься в том, когда увидишь на деле, что я был прав. Но моя рука, хотя ты и отверг ее сегодня — останется рукою твоего лучшего друга. Она всегда будет открыто протянута к тебе: запомни это. Пойдем, Гервальт!

И они оба, круто повернувшись, исчезли в темноте. Почти без шума был спущен на воду утлый челнок…

Король ругов, опершись на эфес исполинского меча, задумчиво смотрел вдаль.

— Король Визигаст! — приступил к нему юноша. — Ведь ты не станешь колебаться?

— Нет, — отвечал тот грустным голосом, — я не стану колебаться. Я принял решение. Мы должны отложить дело. Мы погибли, если выступим против притеснителя без поддержки друзей.

— Пусть погибнем! — вспыхнул юноша. — Но мы должны попытаться! Узнай же то, что я скрыл от чужих: мы обязаны действовать, и притом немедленно!

— Почему?

— Потому что.. Это нужно ради нее, ради твоей дочери!

— Ильдихо? Что с ней?

— Сын Аттилы увидел ее и..

— Который?

— Эллак. Он приходил в твое жилище, когда ты поехал охотиться в наши владения.

— Кто сказал тебе это? Уж, конечно, не он.

— Она сама…

— А мне — ни слова!

— Она не хочет пугать тебя преждевременно. Ведь ты знаешь ее твердость… Ильдихо надеялась, что все обойдется благополучно. Однако дело вышло иначе. Увидев прекраснейшую из всего германского народа девушку, он захотел обладать ею… И кто может увидеть Ильдихо и не пожелать того же? Эллак упросит отца, вот увидишь… И тогда…

— Ильдихо! Дитя мое!.. Пойдем. Надо спешить. Скорее домой.

Они быстро пошли к восточной оконечности островка, где их ожидал плот, грубо сколоченный из шести толстых бревен. На берегу его удерживал вогнанный в илистый грунт шест. Старик и юноша спустили плот на воду и встали на него. Даггар оттолкнулся шестом от берега, и они понеслись вниз по течению. Королевич, орудуя шестом торопливо перебегал с одной стороны на другую; Визигаст правил широким веслом. Наконец они причалили к правому южному берегу Оба они ощущали тревогу и нетерпение.