Аттила

— Даже и этот документ от императора тоже обман? — спросил Эдико, не глядя на Вигилия. Он вынул свиток папируса из кармана в перевязи оружия.

— С византийскими мужами нужно быть осмотрительным. Я потребовал письменного заявления от императора, на тот случай, чтобы он не отрекся от своего подстрекательства к убийству, когда я совершу кровавый замысел и потребую награды. Желание твоих врагов убить тебя, государь, было так велико, что они допустили промах и перехитрили сами себя. Тотчас, не смотря на поздний час, Хризафиос с Вигилием повели меня в покои императора, разбудили Марциала, государственного канцлера, и отправились к Феодосию. Император не ложился, нетерпеливо ожидая, чем кончатся наши переговоры. Конечно, я не удостоился приема в столь поздний час, и остался ожидать в приемной. Здесь, в одиночестве, мне показалось, что я вижу все это во сне. Но вскоре царедворец вернулся и принес мне исписанный государственным канцлером документ, — внизу стояла собственноручная подпись императора, красными чернилами, которые никто не смеет употреблять, кроме него. Канцлер с гордостью заметил, что он сам составлял документ об убийстве, так как на его обязанностях лежит составление всех документов и государственных актов. Действительно, я увидел перед собой тщательно написанный формуляр, разделенный на параграфы и скрепленный канцлерской подписью. «Я всегда сам пишу государственные акты, — самодовольно повторил Марциал, заметив мое удивление. — Это составляет привилегию моего звания»

— Читай! — приказал Лттила.

Эдико развернул папирус.

— «Во имя Господа нашего Иисуса Христа! Император, Цезарь Флавий Феодосий, победитель над гуннами, готами, антами и славянами, вандалами и аланами, персами и парфянами, благочестивейший, взысканный Богом, славный, победоносный, непобедимый, достойный поклонения во веки веков, Август, одобряет и приказывает, чтобы Эдико совершил спасительный подвиг умерщвления нашего злейшего врага, что было предложено ему Хризафиосом и Вигилием. Пятьдесят фунтов золота выдали ему вперед; остальное он получит по исполнении дела в награду. Сам же он должен, после бегства в Византию, получить сан патриция, дом, крытый золотою черепицей, и годовое содержание в двадцать тысяч солидов». Затем следуют подписи: императора и государственного канцлера.

— Станешь ли ты теперь запираться, собака?! — крикнул Аттила.

— Сжалься! Помилуй! — завопил Вигилий, падая на колени. — Пощади мою жизнь!

— На что мне твоя жизнь? Положим, недурно было бы украсить землю гуннов, повесив на красивом дереве — по пути имперских легионов — византийского посла, покушавшегося на жизнь государя, к которому он был послан! На грудь ему следовало бы повесить доску, обозначив на ней его преступление. Но будет гораздо лучше, когда другой посол, — достойный полного доверия, честный человек, — расскажет императору в Византии, перед лицом всего сената, виденное и слышанное им в лагере Аттилы. Благодарю тебя, Эдико, что ты придумал это и взял с собой Максимина. А тебя, патриций, я прошу обличить гнусный замысел ради справедливости.

Почтенный сенатор потупился, не смея поднять головы. Он, как подкошенный упал на скамью и спрятал лицо в складках плаща. Напрасно Приск и друзья из западно-римской империи старались ободрить его. Но вдруг он порывисто вскочил на ноги.

XXIX

— Я расскажу все, положись на меня, повелитель варваров! Такие позорные поступки нескольких негодяев не должны порочить имени римлян. Я сделаю это!.. Сделаю!.. Хотя бы император повелел казнить меня за правдивое слово. Он должен выслушать от меня всю истину. Он и весь сенат в полном составе!