Аттракцион (СИ)

- Это срочно, - покачал головой секретарь, - думаю, что вам лучше подняться.

Мадс кивнул, подхватил со стола свои бумаги и захлопнул папку.

Он знал, что рано или поздно Эйнарсон позовет его, и все сиюминутные проблемы насчет сводных таблиц резко потеряют свою значимость.

***

- Что это такое? - спросил Эйнарсон без предисловий. Мадс посмотрел на документ, в котором сразу узнал заявление, и пожал плечами. Что тут говорить, когда и так все предельно ясно.

- Семейный адвокат известил меня сегодня утром, - сказал Эйнарсон, нависнув над плечом Мадса. - Ты в курсе происходящего, не так ли?

- Да.

- Этот… сопляк хочет испортить жизнь моему сыну, - вскипятился управляющий. Принялся ругать Эва, его омежью шлюховатость, желание вертеть задницей перед альфами и поиметь сразу тридцать три удовольствия, включая денежное возмещение морального ущерба.

- Какого черта омегам вообще разрешают выходить из дома? - воскликнул Эйнарсон, стискивая в пальцах сигару, - все хорошее, что он может сделать – сосать, не отвлекаясь на глупости. И все будут довольны.

- Вы знаете, что он хороший работник.

- Вот уж конечно! – разозлился управляющий. Видимо, весь день копил раздражение, страх перед непонятным иском, и теперь был готов выплеснуть его. Примерно этого Мадса и ожидал, поэтому не удивился и даже не почувствовал особой злости на Эйнарсона. Брызжущий слюной управляющий показался ему совсем потерянным, и морщины, не слишком заметные днем, стали куда заметнее.

По-видимому, спокойная, отстраненная холодность Мадса отрезвила Эйнарсона лучше любых слов. Он молча уселся в кресло и прикурил, словно стряхнул с себя раздражительность, кивнул на пепельницу, предлагая Мадсу сделать то же самое. Тот отказываться не стал.

- Какого черта происходит? – спросил вдруг Эйнарсон изменившимся голосом, - что произошло на самом деле? Стефан молчит, ничего не говорит мне, и когда я приехал к нему, он просто-напросто не открыл дверь, сказав, что меня это не касается.

- Иск-то в его сторону, не в вашу, - заметил Мадс, вдыхая терпкий дым.

- Но он мой сын! – выдохнул тот, потирая подбородок ладонью, будто смазал эти слова, - я знаю, что меня это не касается, но я должен помочь ему. И расскажи-ка мне, Мадс, как в этом замешан твой муж?

Мадс выдохнул дым, сизое облачко быстро рассеялось в воздухе. Он знал, что речь рано или поздно зайдет о Хью, но не хотел первым поднимать этот вопрос.

- Он серьезно навредил ему, - жестко, но спокойно сказал Мадс, - несколько лет тому назад.

- Как же это случилось?

- Хью был несовершеннолетним мальчишкой, которому не повезло встретить Стефана. Тот должен был понимать, что нарушает закон.

Эйнарсон молча уставился в окно, раздумывая над корректной, но предельно понятной формулировкой.

- Преположим, что так, - сказал он негромко, держа при себе свои мысли по поводу Хью, - но Эванс старше тебя. Он не мальчик, и знал, что такое альфы.

- Вы не думаете, что Эв мог не хотеть Стефана?

- Сначала под него подстелился, а потом передумал, да?

- Стефан настоял…

- Сучка не захочет – кобель не вскочит, - фыркнул Эйнарсон, хлопнул по столу, ясно давая понять, что больше не хочет говорить на эту тему, но Мадса внезапно вывела из себя эта фраза.

- Я ни на кого не вскакиваю, - тихо, но четко проговорил он, - да, в тринадцать лет у меня начал стоять на всех омег в округе, но меня быстро отучили думать членом. Мы можем спокойно работать с омегами, не мечтая присунуть каждому из них по самые гланды. Не оправдывайте Стефана, он просто подонок, и вы это знаете.

Как ни странно, управляющий не разозлился еще сильнее. Он лишь отложил сигару в сторону и стиснул лицо ладонями, отчего показался Мадсу совсем старым и усталым.

- Вы ведь знаете, что на самом деле случилось, - вдруг догадался Мадс, наблюдая за управляющим, - вы знаете, что это Стефан виноват, а не те, кто его окружают.

- Что я сделал не так? – шумно выдохнул Эйнарсон, продолжая потирать лицо ладонями, - что?

Мадс замер, просто глядя на него, потому что не знал ответа. Сигара тлела, испуская едкий дым, и захотелось вдруг распахнуть окно, вырваться из всей этой табачной духоты, но Мадс продолжал сидеть молча, скованный тяжелой, гнетущей атмосферой.

- Он всегда был… немного странным, - признался Эйнарсон, покусывая и без того обветренные губы, - слишком агрессивно отвечал мне, никогда не слушался, не подчинялся. Мне приходилось его наказывать, но чем жестче я устанавливал правила, тем чаще он демонстрировал, что ему на них наплевать. Он рано начал интересоваться сексом, но я запрещал ему… Даже думать запрещал.

Мадс терпеливо молчал, совершенно не понимая, к чему ведет этот разговор, и зачем он вообще здесь находится.