Аттракцион (СИ)

Хью, по-прежнему в пиджаке без рубашки, сидел на полу, задумчиво обхватив колени ладонями, как будто его тут кто-то оставил, а потом забыл о нем. Кусок пластыря телесного цвета светлел на лбу. Мадс смерил его взглядом, ничего не сказал и неторопливо вытерся, достал из шкафчика свежую домашнюю одежду и начал одеваться.

- Ларс велел мне вымыться, - тихо пояснил Хью, хотя его никто ни о чем не спрашивал.

- Ты не заметил, что эта ванная занята?

- Я не могу… – пробормотал он и посмотрел пристально куда-то в район его плеча.

Мадс натянул майку, прошелся по волосам сухим полотенцем и взглянул на себя в зеркало, оценивая внешний вид. Злость на Хью кипела внутри, и больше всего сейчас ему хотелось уйти, полностью проигнорировав его.

Он толкнул дверь, собираясь выйти, но Хью спросил его вслед.

- Ты теперь ненавидишь меня?

- Нет.

- Что ты хочешь…

- Ничего, - Мадс резко обернулся к нему, подошел ближе и, склонившись над ним, четко проговорил, - я тоже устал от тебя в моем пространстве.

Хью посмотрел на него тоскливо, а потом, уткнувшись лицом в колени, пробормотал:

- Что мне сделать? Уйти?

- Завтра решим. А сейчас… Ларс был прав. Вымойся.

Хью не двинулся с места. Он, несомненно, был прав, он был сплошной ошибкой, совершенно не годился даже на роль тихого омеги, живущего дома взаперти… ему нельзя было доверить ни дом, ни детей, ни его самого. Он сам еще был ребенком, вот только Мадс не хотел его усыновлять.

- Я не твоя мама, - тихо сказал Мадс, поворошив его волосы. - Поднимайся, дружок.

Тихо вздохнув, он помог Хью подняться и раздеться, втолкнул его в душевую кабинку и молча включил воду, чувствуя, как вода капает на его сухую одежду. Хью стоял, абсолютно безучастный ко всему, не сопротивлялся, опустив голову, бесконечно виноватый и подчиненный ему. Футболка и штаны Мадса постепенно промокли, превращаясь из уютных и теплых в мокрую холодную тряпку, но он выдавил немного шампуня себе на ладонь, растер его и принялся массировать голову Хью, промывая его волосы. Густая белая пена щекотно потекла по его плечам, он свел лопатки вместе, напрягая мышцы.

- Я не хочу, чтоб ты был кем-то, кроме себя самого, - пробормотал Хью едва слышно в шуме воды, склонился вдруг вперед, прижавшись грудью к стене кабинки, прогнулся в талии, – потому что ты альфа.

Не сказал «мой альфа». Посчитал пару комплиментов в чужой адрес изменой? Перестал признавать своим? Побоялся услышать «я больше не твой альфа»? Мадс сложил ладони ковшиком, набрал воды и вылил ему на макушку, смывая пену, скользнувшую вниз, по отчетливой линии позвоночника. Смывал с него посторонние недобрые взгляды и чужой шепот вслед, грязная вода стекала вниз, уходила в сток вместе с негативными эмоциями. Хью задрожал от прикосновения к плечу, но тут же расслабился, словно прильнул доверчиво к его ладони. Что там Эйнарсон говорил о роковых и ветреных красавцах, которые вынуждают бегать за собой и вынимают душу? Да что б он вообще знал о тех, кто душу способен вынуть! Хью не был сногсшибательно красивым, его сложно сразу отметить в толпе… приглядевшись, можно любоваться бесконечно.

Но неужели это было единственной причиной, по которой Мадс позволял издеваться над собой, втыкать иглы себе во внутренности без обезболивающего?

- Я… не должен был говорить все это сегодня.

- Помолчи.

- Что ты чувствуешь ко мне? – не выдержал Хью, развернувшись к нему вполоборота.

- Я уже сказал. Я устал от тебя.

- Ты больше не хочешь?

Вопрос потонул в плеске воды, но Мадс прекрасно расслышал его, не ответил, потому что не знал ответа. Хью молча опустился на колени, взглянул на него снизу вверх, сам не понимая, как выглядит сейчас, в этот момент. Черные, блестящие волосы облепили его худое лицо, ресницы впитали воду, слиплись в иголки, он казался порочным и неприступно-целомудренным одновременно, но дело было вовсе не в этом. Как будто Хью был согласен на наказание за то, что сделал. От этой мысли челюсть свело оскоминой.

Мадс опустился на колени рядом с ним, положил ладони ему на голые мокрые плечи и сказал совсем серьезно:

- Хью, ты взрослый человек. Я не собираюсь наказывать или тиранить тебя. Мне не нравится по твоей воле оказываться в злоумышленниках и садистах.

- Я понимаю, что виноват, - пробормотал тот, - понимаю, что ты злишься.

- Да, злюсь, - кивнул Мадс, стискивая его плечи, - но это мое дело. Или ты хочешь, чтоб я разозлился, выпорол тебя, а потом долго выпрашивал прощение? Тебе нравится такой тип отношений: от скандала к примирению?

- Не понимаю, о чем ты.

- Я тоже не совсем понимаю, как тебе все это объяснить, но ты неправ. Мне не хочется бить или наказывать тебя, ты чувствуешь свою ошибку – хорошо, страдай от этого осознания, разбирайся в нем. Я не хочу тебя воспитывать. Тебя уже воспитали.