"АукцЫон": Книга учёта жизни

Первое издание «Жопы» на виниле с ассоциирующейся много с чем черной дырой, нарисованной Миллером на обложке, вышло в усеченном виде (без тем «Колпак» и «Выжить») и под названием «Дупло», придуманным то ли «аукцыоновским» звуковиком Мишей «Мишуткой» Раппопортом, то ли Рубановым (обе версии некоторыми участниками группы озвучивались с одинаковой уверенностью). Кому из издателей пластинки показалось, что «Дупло» благозвучнее и милее «Жопы» (а за окном все ж таки еще существовала советская власть, шокировать которую следовало сдержанно), сейчас никто не помнит. Но Лене, да и не только ему, напротив, подумалось тогда, что «корректное» переименование альбома выглядит скабрезнее оригинала. Так или иначе, но в виде «Дупла» пластинка просуществовала до своего постсоветского переиздания…

За «Жопой»-«Дуплом» в 1991-м последовал «Бодун». Свои шедевры начала 1990-х «аукцыонщики» записывали прямо-таки с «битловским» новаторством и интенсивностью периода «Rubber Soul» и «Revolver» и с еще большим, чем был у «Ы» прежде, «детским страхом» перед окружающим миром. Этот «страх» сделал каждую тему «Бодуна», в том числе «Песню про столбы» (не вошедшую из-за одного ненормативного слова из трех букв в первый релиз альбома), вскриком юродивого или реакцией на племя людское того самого младенца, устами которого глаголет истина.

…Отними у меня все,
Отмени все мое зло.
Уведи в нелюди,
Не любить убеди… —

просил Ленин голос кого-то во Вселенной в первой же песне альбома и сам уводил каждого слушателя то ли в райскую преисподнюю, то ли в адскую высь, где нечего более терять, где уже не больно, где ощущаешь лишь, как потоком потусторонне-психиатрических «аукцыоновских» мелодий и аранжировок на тебя «накатила суть». Впрямую об этом «накате» упоминалось в самой длинной в альбоме, галлюциногенной фреске «Фа-фа-фа», но и все прочие «бодунизмы» взрывались такой «сутью», таким духоподъемным отчаянием и одой «К радости», исполняемой потенциальным самоубийцей, что душа с плачем пускалась в пляс.

Недобежать, недоуйти, недотерпеть, недоспасти…
Ни до меня, ни до тебя, ни до нее.
Сладкая жизнь…

Я живучий, но невезучий.

Выпадет случай, лето сведет с ума.
Лето лечит, осень канючит,
Я невезучий, радость моя зима.

С обложки «Бодуна» глядел в никуда из-под длинной, неровной челки одутловатый, отягощенный интоксикацией и суровостью земных будней мальчик, запечатленный Миллером. Это был последний альбом «Ы», оформленный Кирой. В 1996-м журнал «Fuzz» объяснит сей дизайн так: «Дмитрий Озерский проходил мимо одной ленинградской бани (ныне разрушенной), на стене которой увидел барельеф с изображением мальчика, поразивший его своим уродством. Кирилл Миллер „оживил" и чуть-чуть подработал лицо кадавра, и теперь мы можем любоваться этим олицетворением абстиненции. Содержание и его выражение на обложке полностью совпадают. Депрессивный настрой обеспечен».

А вот и нет. Депрессия и «АукцЫон» — вещи несовместные. Свет, воздух и радость у «Ы» не улетучиваются ни из одного концерта или песни, даже из тех, что кому-то кажутся нарочито смурными и мазохистскими. И брутальный «Бодун» выруливает на коде к восторгу освобожденного духа, который «отлюбил», «отлетал», «отхотел» и теперь кружится по свету бесцельно, безмятежно:

Перекати-поле, перекати-тело.
На-надейся, на-надейся на небо!

К новому «АукцЫону» фанаты русского рока привыкали трудно. Некоторые так и не привыкли. «Ы» с его ска-панковским, отвязанно-танцевальным балаганчиком еще по инерции ждали на больших сборных концертах, в компании стадионных рок-групп типа «ДДТ», «Алисы», «Нау», «Чайфа». Но «Жопа» и тем более «Бодун» предназначались несколько иной аудитории и иным площадкам. Это хорошо было заметно, например, б апреля 1991-го в московском Дворце спорта «Крылья Советов» на сейшене «Рок против террора», где «аукцыонщики» помимо своих старых, проверенных хитов впервые исполнили парочку ломовых «бодунских» вещей — «Фа-фа-фа» и «День Победы», которые сегодня вгоняют в экстаз их фанатов по всему свету. Тогда, в «Крыльях», народ безмолвствовал. «Мы отыграли в тот вечер „Фа-фа-фа", и зал встретил ее тишиной, — досадует Федоров. — Хотя эта песня, на мой взгляд, у нас одна из лучших».

«Бодун» непроизвольно оказался «аукцыоновским» Рубиконом. Перейдя его, группа вырулила на воспетую ею позднее «долгую дорогу бескайфовую» (то есть на самый упоительный для себя маршрут), по которой уже не пошли ни Кира, ни Вова, ни те, кто посчитал, что прежний «АукцЫон» закончился и начался: «сольный проект Леонида Федорова, что-то вроде „Федоров и оркестр". Проект, который сам не лезет тебе в душу, а лежит где-то на второй полке справа в серии „Вечное"…». Это цитата из чьего-то ЖЖ января 2006 года.