Аун Сан

Новый губернатор Бирмы Дорман-Смит оказался в довольно трудном положении. Британское правительство опиралось в Бирме на откровенного подонка, премьера У Со, но для Дорман-Смита лучше был он, нежели беспомощные, оторванные от жизни адвокаты преклонных лет, проанглийские политики двадцатых годов.

И что самое интересное, английский губернатор почувствовал после первых же встреч, что этот подонок ему чем-то нравится. Очевидно, и губернатор понравился премьер-министру. И они начали работать в полном согласии. У Со прекратил заигрывания с японцами, стал активным англофилом, ратуя на митингах и собраниях за войну до победного конца. Попутно не забывал и о своем кармане.

У Со любил заходить на чашку чая к вежливому, выдержанному губернатору — к настоящему джентльмену. Дорман-Смит иногда позволял себе в дружеских беседах намекать на отрицательные стороны натуры своего премьера. Например, так:

— Говорят, мой дорогой У Со, вы берете взятки.

— ?

— Дошли до меня слухи, что за назначение известного нам обоим человека в Мандалай вы положили в карман десять тысяч рупий?

Ваше превосходительство, не хотите ли вы предположить, что я, премьер-министр, могу продавать должности?

— Ни в коем случае. Но за эту должность вы все-таки взяли десять тысяч?

— Нет. Честное слово, нет.

И на лице У Со появляется загадочная улыбка. Губернатор знаком уже с ней.

— Так тогда сколько?

— Пятнадцать тысяч. И больше об этом ни слова. Обещаю больше не брать.

Добродушно посмеиваясь, друзья переходят в столовую.

Там уже накрыт стол, и супруга губернатора ждет их. И любимая обезьянка супруги, по имени мисс Гиббс, тоже пробралась в столовую. Начинается мирный, приятный ужин.

Губернатор со своей стороны делал все, чтобы заручиться поддержкой и завоевать любовь министров. Даже свадьбу своей дочери устроил по старинному бирманскому ритуалу. Так венчались дочери королевских министров. Прямо из церкви молодая пара уехала в Меймьо — горный курорт неподалеку от Мандалая, и там в присутствии всего кабинета специально привезенные из бывшей столицы астрологи читали молитвы на языке пали и поливали новобрачных освященной водой.

Любители бирманской старины были польщены. На остальных бирманцев церемония не произвела особого впечатления. А английская колония в Бирме была явно шокирована.

У Со все с большей горячностью поддерживал усилия губернатора, направленные на укрепление обороны Бирмы. Даже позволял себе недоброжелательно отзызаться о своих прежних друзьях:

— Они жестокие люди, эти японцы. Посмотрите, как они ведут себя в Китае. Когда я попал в Японию, я был молод, и, понятно, мне понравилось там. Ведь и англичане тоже восторгались ими в свое время. Приятно было видеть, что азиаты способны построить такую могучую и культурную страну. Но после того как они принесли столько бед китайцам, я не могу их уважать. Я их ненавижу.

В открытых выступлениях У Со не переставал твердить, что цель его жизни — независимость Бирмы. Но возникала необходимость подготовить аэродромы для английских самолетов или провести мобилизацию среди каренов — У Со отдавался этим задачам со всей своей энергией.

Смущали премьера надвигавшиеся выборы.

— Я бы с удовольствием переарестовал всех своих противников, — говорил он откровенно губернатору. — Но не могу всех арестовать, не подорвав свои позиции. Прошу вас, возьмите на себя охрану порядка во время предвыборной кампании, и я дам вам список всех, кого надо арестовать. Конечно, вам придется арестовывать и всех тех, кто будет выступать и говорить, что я продался англичанам.

— Мне это тоже не очень выгодно, — с такой же откровенностью отвечал губернатор. — Но есть выход. Мы просто отложим выборы до конца войны. Вы меня устраиваете как премьер. Мы с вами вполне сработались.

Все эти беседы между премьером и губернатором не вымысел автора. Сам губернатор передал их содержание впоследствии своему биографу. А сколько было еще бесед, содержания которых губернатор решил не обнародовать?

Однако как губернатор, так и У Со понимали, что мир и порядок, обеспеченные полицией, не могут продолжаться вечно. Тем более, со всех сторон приходили слухи о том, что такины и коммунисты снова активизируются и критикуют премьера на своих митингах. Прошли две забастовки в Рангуне. Обе удалось быстро подавить — время военное, и с забастовщиками не церемонились. Но они заставили У Со призадуматься.

И он наседал на губернатора, чтобы тот потребовал от Лондона для Бирмы хотя бы статуса доминиона после войны.

Губернатор отлично понимал обоснованность требований У Со. Он тоже сильно рассчитывал на такую подачку бирманскому общественному мнению. Но министерство иностранных дел молчало.

К концу августа 1941 года У Со начал проявлять явные признаки нетерпения. Его позиции слабели с каждым днем. На него нападали уже и крайние правые, нападали бывшие друзья.