Аутодафе

Личности в АИ - те же. Остомышлёныш трусил отчаянно. Ольга Юрьевна буруздела, хамела и скандалила как обычно. Но в АИ бежать недовольным некуда: на Волыни - ставленники Боголюбского. Которые тонкой женской души не понимают, а понимают субординацию:

-- Выгнал? А ты ему кто? Ах, бывшая... К Государю. Он милостив. А я бы и рад, да не могу: фонды не выделены, сметы не считаны...

Не могли они бежать и в Польшу. По географии: дорога идёт через Перемышль. Нынче это Русь. Сидит там (в АИ) князем зять Остомысла Игорь Полковник. И любящая отца дочь Фрося Ярославна. Конечно, матушка с братиком могут по-родственному заехать в гости. Но не по случаю мятежа и измены. А "мнози бояре"... - не пролезут вообще.

"Котелок" Галича оказался "закрыт". Он кипел, подогреваемый обилием берендеев. И, наконец, оказался на грани взрыва.

Миссионер изложил ситуацию в двух словах. Отчего у меня и вырвалось... несколько словообразований:

-- Охренездится. Уелбантуриться импозантно. Шитируя факом.

Более подробный конспект событий, я услышал в крестильне от его галко-подобного знакомца.

-- Та-ак. И когда ж оно полыхнёт?

-- Да вот. Днями. Меня ж чего послали? Как узнал Серославич, что тута Ярослав, стал быть, Изяславич, то взволновался. Замыслил берендеев сюда скинуть. Чтобы пришлые землю нашу не топтали. А Чекман и брат его, Токмак, ханы берендейские, говорят: не. У нас, де, с Ярославом здешним, Галицким - любовь. А с тем Ярославом, Луческим - вражда. Не пойдём. Наш-то князь довольный ходит, с ханами ласков, улыбается им. Бояре Галицкие шипят: во, де, Восьмисмысленный наш, из бабской дырки войско конное враз вынул. Тут с отсюда, с Луческа-т, людишки прибегают. Сказывают, что князь здешний вражды, де, не копит и желает с теми берендеями крест на любовь целовать. Ну и... всякое добро обещает. Что пограбят - то их. Иные там ханы говорят: идём. А Чекман: не. Ярослав, де, худое долго помнит.

Политический договор - вид сделки. Если сделка чуть сложнее, чем на блошином рынке - товар-деньги одномоментно - то требуется взаимное доверие, понимание партнёра.

Понимание есть: все - лгут. Все участники предполагаемой сделки неоднократно доказывали, что они лжецы и изменники.

-- А тут, слышь-ка, с Володимера прибегают. Не нищебродь кака, а из больших волынских бояр. От Мачечича, от самого. А Чекман сразу: а грамотка есть? Те покрутилися, подают грамотку. С печатью. А Токмак, глазастый поганец, говорит: не, грамотка поддельная. Шнур, говорит, не в ту сторону крученный.

***

"Верьте людям на слово. Когда оно заверено подписью и печатью".

Здесь подписей нет, а печатей недостаточно.

***

Ежели Конятин в РИ подобную хохмочку провёл, то "идея витает в воздухе". А кому как не "вероломным берендеям" "держать нос по ветру" в таком деле?

Кубло. "Клуб вероломных".

Берендеи, "братец", Мачечич, Остомысл, Конятин, Остомышлёныш... все предавали.

"Верить нельзя никому". Не по философии, а по опыту, по личной истории каждого участника. Мы ж в "Святой Руси"! Здесь врут все. И как же они договорятся?

-- И как?

-- Крику было...! Аж в драку.

-- А Остомысл?

-- А он... вроде как не знал. Ни Луческие послы, ни Владимирские к нему ж не шли. Тайно, вроде. А тут собрал ханов берендейских. И говорит: Я, де, Государю крест в церкви целовал. Не велю, грит, противу него воровати. А ханы, само собой, в крик: А давай нам то-другое-третье. Хлеба давай. Майна разного. Луга, вишь ты, им Заднестровские сподабалися. А тама табуны Инегельдовичей ходят. Ну, когда снегу нету. А Остомысл и каже: погляжу, де, на ваше поведение. Будете под моей рукой верно ходить - награжу. Чем-нить. А Инегельдовичи про тот разговор прознали - бегом к Серославичу, к зятю ихнему. Помогай, де, граблют-отнимают. Тот к Остомыслу. Ну и поговорили. Что, как - не знаю. Только Серославич... вышел - лица на нём нет. И сходу к бывшей, к княгине Ольге свет Юрьевне.

-- А та?

-- А та... Как язва была, так и осталася. Ой. Ты прости-извини, что я сестру твою...

-- Кор-роче.

***

Как известно, мужчине в женщине более всего нравится тело. А женщине в мужчине - мозги. Что кому нравится - тот то и "имеет". Поскольку Остомысл, по летописи, с мозгами, то у Ольги Юрьевны... обширное поле для "поимения".

***

-- Ага. Ну. Она Остомысла и жёнку тую, Анастасию, всю дорогу крыла... нехорошими словами. В голос. Что у князя крючок мал да вял - на весь Галич кричала. Настьку летом-то за волосы оттаскала в церкви. А тут раз - и затихла. Тут хозяин мой и говорит: скачи в Луческ, скажи свояку моему, он у Ярослава в стольниках... Да уж... Был. Упокой господи его душу... Эта... чтобы не ждали берендеев на подмогу. Как ханы соберутся - мы их тута вырежем.

-- Факеншит. Когда?

-- Когда соберутся? Дык... вот же... Новины. Неделя промежду Новым годом и Великим постом. Тогда всякое гулевание будет. А после нельзя, Остомысл же того - благочестивый, всеи дни святые блюдеть желает.

Видать, и в РИ эту новогоднюю неделю в Галиче отгуляли бурно: Ольга с сыном бежали из города 8 марта.