Аутодафе

Я, в тот момент, был "прыщом смоленским" - боярским недорослем, принятым на княжий двор для общего развития и проверки на пригодность хоть к чему-нибудь из сословных обязанностей. Планов не имел, будущего своего, в отличие от общеисторического, не представлял. То, что было - мне не нравилось совершенно. Всё. Ну, кроме неё в постели. Вопрос поставил в тупик.

Какой дурак выдумал легенду о романтичности женщин?! Может, и - "да". Если - "до того". А вот "после того как"... женский прагматизм, в отличие от оргазма - существенно опережает мужской. Я ещё не отдышался, а она уже фасон свадебной фаты прикидывает.

Врать - нельзя, Богородица запретила, правду - нельзя, сумасшедшим посчитает, больше не придёт. Перевёл тему, поинтересовался её брачными планами.

Она вполне реально оценивала перспективы:

-- Отец-то мой... Великий Князь. Я у него - старшая. Первая невеста на всей Руси. У меня уже возраст подошёл. Вот отец и думает. Выбирает - с кем из владетельных домов породниться. Только у соседей, у мадьяр Арпадов и ляхов Пястов - уже рюриковн много. Комнины и Штауфены - женатые или маленькие совсем. Отец, конечно, зла мне не желает, но все женихи какие-то... старые да корявые. Или - сопливые. Или - худородные да бедные. Мне в какое-то захолустье немецкое идти... Ещё и веру их принимать. "Богородицу" на латыни... "Аве Мария"... экое убожество.

Я тогда ляпнул по стереотипам третьего тысячелетия:

-- А ты, принцесса, не ходи.

-- Как это? Что я, дура что ли?! Да ну, против воли отца... Глупость несуразная...

И заинтересовалась титулом, царапнувшим слух:

-- А почему ты меня принцессой зовёшь? Принцесса - это дочь короля. Короли только у латинян. Я - княжна.

Я, естественно, "распустил хвост", принялся гадать по руке:

-- Принцесса - не только дочь короля, но и жена принца. Дай-ка ладошку. Линия судьбы показывает однозначно: быть тебе принцессой.

Она не поверила. Пришлось заняться... нашим взаимно приятным занятием, расцвечивая его трёпом:

-- Выйдешь ты замуж за принца. За молодого, красивого. Не такого как я, но тоже красавчика. Неутомимого любовника. Почти как я. Веселого да ласкового. И станешь ты королевой.

Потом она лежала на боку, смотрела в огонь моей каменки, чему-то улыбалась...

***

Мне Елена Ростиславовна напомнила Екатерину Павловну, сестру Александра I.

Резкая была "Великая княжна". При сватовстве Наполеона в 1808 г., сказала: "Я скорее пойду замуж за последнего русского истопника, чем за корсиканца".

Александр был настроен принять предложение. Но сестра и мать его были крайне враждебны к "корсиканцу". Сватовство отвергли, и вскоре Россия пережила войну 1812 г.: "Многие города лежали в развалинах, в том числе и такие крупные, как Москва и Смоленск. Потери русских войск составили около 300 тыс. человек".

Ну не хотела она замуж за того выскочку!

"В ней нет нисколько женской пустоты, религиозной сентиментальности, она обладает особенною силой мышления", "обладала умом и духом, имела силу воли, не была создана для тесного круга, робость ей совершенно не была свойственна, смелость и совершенство, с которыми она ездила верхом, способны были возбудить зависть даже в мужчинах".

"...красавица: темноволосая, с темно-синими глазами, белая и скоро говорила по-русски. В Твери её очень все любили за обходительный нрав. Она часто давала балы во дворце и одинаково приветливо принимала и дворянина, и купца, и даже молоденького офицера; просила, чтобы все веселились у неё без чинов".

Державин о ней:

"Что таинственна картина?

Что явленье девы сей?

По челу - Екатерина,

По очам - огнь Павлов в ней".

О своём втором муже она писала:

"Вы говорите, что ему сорок лет, - беда невелика. Вы говорите, что это жалкий муж для меня, - согласна. Но мне кажется, что царствующие особы, по-моему, делятся на две категории - на людей порядочных, но ограниченных; на умных, но отвратительных. Сделать выбор, кажется, нетрудно: первые, конечно, предпочтительнее... Я прекрасно понимаю, что найду в нём не Адониса, а просто порядочного человека; этого достаточно для семейного счастья".

"...порядочные, но ограниченные; умные, но отвратительные...". Реализм монархизма изнутри.

Её второй супруг кронпринц Вильгельм Вюртембергский:

"Мне никогда не приходилось встречать женщины, которая бы до такой степени была одержима потребностью двигаться, действовать, играть роль и затмевать других... она была одарена сильными чувствами".

9 января 1819 г. в возрасте 31 год она внезапно скончалась в Штутгарте. Ходили слухи, что она простудилась, преследуя верхом мужа, отправившегося на тайное свидание.

Елена Ростиславовна не ездила верхом. И в мужья ей достался "Адонис". Преследовать неверного мужа не было нужды: свидания с "милашками" не были тайными, а иной раз даже и демонстративными.

Сходные свойства: ум, дух, сила воли, красота... вызывали у её мужа и окружения не восхищение, а отвращение, презрение, насмешки, стремление уязвить и унизить. Ежедневно, разнообразно, годами.