АУТОДАФЕ ЛЮБВИ (СИ)

Гарри ожидал, что на суде, как на прошлом дисциплинарном слушании, будут выступать защитники, им с Драко дадут слово для оправдания, но заседание было очень коротким, судя по всему, приговор им вынесли уже заранее, все было слишком очевидным и не требовало доказательств их вины. Перед тем, как зачитать обвинительный акт, судья огласил распоряжение Люциуса Малфоя, согласно которого отец официально отрекался от своего сына и наследника, лишая его родового имени и всего имущества.

– Согласно воле вашего отца, отныне вы лишены имени Драко Люциус Малфой и наказание, вынесенное Верховным судом Визенгамота примете под именем Драко Блэк, – подытожил судья и громко ударил молотком по столу, вынося первый вердикт.

Услышав это, Драко вздрогнул и мертвенно побледнел, глаза наполнились слезами, которые он отчаянно пытался скрывать, но они все равно потекли по его щекам.

– Спасибо, мама, – прошептал парень, гордо вскинув голову и встретившись взглядом с Нарциссой, прижимавшей платок ко рту, чтобы сдержать рвущиеся рыдания.

Драко, глотая горькие слезы, смотрел в лицо своей матери, чувствуя, как у него болезненно сжимается сердце в предчувствии того, что эта встреча может оказаться последней. Он, в отличие от Гарри, не верил в счастливый исход и сейчас осознавал, что его казнят под фамилией любящей матери, а не предавшего его отца. И была в этом какая–то горькая ирония судьбы – над родом Блэков будто витал злой рок или проклятие – все они умирали в молодом возрасте – его дядя Регулус был убит Волдемортом, Сириус погиб в Арке Смерти, Андромеда и Беллатриса, несмотря на то, что после замужества сменили фамилии, тоже погибли. Теперь и он примет смерть как один из Блэков, и с его гибелью оборвется не только эта династия, но и род Малфоев. На данный момент он являлся единственным продолжателем двух старинных чистокровных семей, и, если после его смерти у Люциуса и Нарциссы не появятся другие дети, род прекратит свое многовековое существование, а его имя будет выжжено с генеалогического древа и предано забвению… Слишком дорогая расплата за любовь, слишком суровая кара. Драко, сморгнув слезы, с трудом оторвал взгляд от красивого лица матери и посмотрел на стоящего рядом с ним на коленях Гарри Поттера. Да, слишком высокая цена, но их безумная, всепоглощающая любовь того стоила.

– Я люблю тебя, Гарри, – прошептал Малфой, впервые назвав своего любимого парня по имени. – До последнего вздоха, пока смерть не разлучит нас.

– Я тоже люблю тебя, Драко, – тихо ответил бывший гриффиндорец, не используя больше школьное прозвище слизеринца, и попытался улыбнуться. – Даже смерть не разлучит нас.

Тем временем после обвинителя, зачитавшего заявление Люциуса Малфоя, были заслушаны свидетельские показания слуг, которые полностью подтвердили показания своего хозяина, что стали очевидцами противоестественной связи Гарри Поттера и Драко Блэка. Потом были зачитаны показания самого Гарри, в которых парень признавался во всех смертных грехах и любых извращениях, в совращении Драко и склонению его к мужеложству и сожительству, а так же в подстрекательстве уклоняться от женитьбы на Астории Гринграсс. После показаний Поттера было оглашено признание самого Драко, вызвавшее глухой ропот присутствующих. Так как показания обоих парней были противоречивыми, но не отрицающими основной факт – гомосексуальную связь, судья, закончив оглашать признательные показания обвиняемых, отложил пергамент и произнес:

– Общепринятые законы устанавливают, что приговор не может быть оглашен иначе, чем на основании собственных признаний обвиняемых. Поэтому Верховный суд Визенгамота обязан уточнить у заключенных, подтверждают ли они то, в чем сознались на следственном допросе и собственноручно подписали. Драко Блэк, подтверждаешь ли ты правдивость своих показаний?

– Да, подтверждаю, – тихо, но твердо произнес Малфой.

– Гарри Джеймс Поттер, подтверждаешь ли ты правдивость своих показаний?

– Подтверждаю! – ответил Гарри.

– Значит, можно продолжать, – сказал судья и потянулся за пергаментом, чтобы огласить обвинительный приговор, но вдруг Драко, прерывая ход судебного заседания, закричал:

– Нет! Не верьте ему! Это ложь! Поттер ни в чем не виноват, он врет, чтобы спасти меня!

– Я сказал правду! – испуганно воскликнул Гарри, боясь, что его показания подвергнут сомнению, и вся кара за содеянное падет только на Малфоя.

– Я требую порядок в зале! – выкрикнул Верховный судья и громко стукнул молотком по столу.

Один из тюремных приставов, видимо, как раз и отвечающий за соблюдение должного порядка во время слушания, направил свою палочку на обвиняемых, и парни в тот же миг захрипели от боли, в качестве наказания получив кратковременный, но болезненный удар «Круциатуса».