АУТОДАФЕ ЛЮБВИ (СИ)

– Я не верю, что они нас казнят, – прохрипел Гарри. – Вот увидишь, будет какая–нибудь амнистия, или приговор заменят другим, например, Азкабан. Драко, они не посмеют нас казнить. Твой отец не допустит, чтобы тебя замучили на глазах толпы, а я… я ведь столько сделал для них, для всего магического мира. Они же наградили меня Орденом Мерлина первой степени за особые заслуги.

– Именно из–за моего отца мы оказались здесь, а ты сам подписал себе смертный приговор. Так что можешь теперь засунуть свой орден первой степени себе в задницу, – со стоном отозвался Малфой. – Я сказал им правду, и у тебя был шанс спастись, но, видимо, Амбридж тебя так ничему и не научила. Ты не должен был лгать. Я старался спасти тебя, я пошел с ними на сделку, а ты все испортил, идиот.

– Я люблю тебя, Драко, люблю больше жизни, – проглотив горький комок, прошептал Поттер. – За тобой я готов идти на смерть, и это не пустые слова.

Телега продолжала трястись по вымощенной булыжником дороге, и вскоре страдающие от боли парни, уже не сдерживаясь, громко кричали, прижимаясь друг к другу. В очередной раз, когда повозка подпрыгнула на камне, Гарри, потеряв самообладание, извиваясь на этом дьявольском сидении, глухо простонал:

– Не могу больше…

– О, наконец–то эта сучка запела! А я все думал, на сколько же хватит нашего героя, – рассмеялся один из помощников палача, обращаясь к своему напарнику.

– Это тебе, Поттер, не на члене своего белобрысого ёбаря прыгать. На колу ты еще не так запоешь!

Экзекуторы вместе с сопровождающими позорную телегу аврорами громко засмеялись, Малфой, гордо вскинув голову, плюнул в их сторону, но мужчины со смехом продолжили путь, не обращая на это внимания. Вскоре крики истязаемых парней зазвучали еще сильнее. Драко мотал головой из стороны в сторону, все его тело содрогалось от нестерпимой боли. Он старался сильнее прижиматься к Гарри, будто ища в нем дополнительные силы. Поттер тоже был на пределе, ручьи пота стекали по его коже, изо рта вырывалось хриплое дыхание. Острое ребро медленно, но верно разрезало нежную плоть промежности, и вскоре деревянное основание окрасилось и его кровью, смешиваясь с кровью Драко. Мучения несчастных, обреченных любовников достигли пика, теперь они уже не кричали, а только шумно дышали, глаза расширились от нечеловеческих страданий, рты были широко раскрыты в беззвучном крике.

Новость о том, что состоится казнь двух юных гомосексуалистов, с удовольствием обсуждалась во всех сословиях, постепенно обрастая все новыми подробностями и деталями. Несмотря на то, что судебный процесс был закрытым, все газеты пестрели новостями о том, что именно сегодня одного из осужденных посадят на кол за пассивный гомосексуализм, а его любовника сожгут заживо, как это делали в далекие темные времена Средневековья. Это сенсационное известие разлетелось по всему магическому Лондону и его окрестностям. Вся пикантность происходящего заключалась еще и в том, что гомосексуалистами оказались весьма известные в магическом обществе личности – одним из них был восемнадцатилетний сын Люциуса Малфоя, Драко, блистательный чистокровный аристократ, единственный наследник древнего рода и завидный жених, на которого имели виды очень многие. А его любовником оказался ни много, ни мало сам Гарри Поттер, победитель Волдеморта, спаситель мира, орденоносец высшей степени и кумир огромной армии фанатов.

В мире волшебников существовал мораторий на смертную казнь в связи с демографическим кризисом, угрожающим существованию самого магического населения. Даже за самые страшные преступления перед обществом, которые ранее совершали Пожиратели Смерти, их наказывали пожизненным заключением в Азкабан или приговаривали к поцелую дементора – гуманной, альтернативной замене смертной казни. Но существовало единственное преступление, за которое карали нещадно, несмотря на занимаемое положение и заслуги перед обществом – гомосексуализм, самое страшное злодеяние против самой природы, грязное извращение, противное всему обществу. Маги, так и не сумевшие восполнить свою численность после многовекового жестокого преследования маггловской инквизицией, беспощадно карали тех, кто шел наперекор своему естеству, вступая в противоестественную однополую связь. Это было преступлением перед государством и обществом, и таким извращенцам не было пощады. Мужчины, добровольно отказывающиеся давать жизнь будущим поколениям, лишались своей собственной жизни. За гомосексуализм наказывали не менее беспощадно, чем средневековая инквизиция за колдовство. Поэтому ошеломительная новость об аресте Драко Малфоя и Гарри Поттера, обвиненных в мужеложстве и взятых на горячем, потрясла всю страну. Сейчас их с нетерпением ждала целая толпа зевак, и, когда телега въехала в Косую аллею, раздался шум голосов сотен людей. Испуганная стая ворон добавила в общий гул свое карканье и хлопанье крыльев. Отовсюду стали раздаваться истеричные вопли:

– Извращенцы! Мерзкие содомиты!

– Пидорасы! Хуесосы!

– В огонь мужеложца! Сжечь Малфоя!

– Поттера на кол! Смерть ему!