АУТОДАФЕ ЛЮБВИ (СИ)

Не спеша миновав Косую аллею, повозка постепенно углубилась в лабиринт узких, вонючих улочек Лютного переулка. В зловонной тесноте трущоб был постоянный полумрак. Людей стало меньше – для большой толпы здесь просто не хватало места, но почти все окна в Лютном переулке были распахнуты настежь и из них швыряли всякие отбросы, а кто–то даже вылил содержимое ночного горшка, облив осужденных жидким дерьмом и мочой.

К этому времени парни уже совершенно выбились из сил, а узкая улочка, казавшаяся бесконечной, все петляла и петляла. С каждой минутой им приходилось все труднее. Ссадины и раны ныли дергающей болью и отзывались резкой вспышкой каждый раз, когда кто–то из них делал неосторожное движение. Пот ручьями стекал по обнаженным телам, едкая влага заливала глаза, а деревянное острие продолжало безжалостно терзать их кровоточащие промежности и распухшие яички. Парням казалось, что под ними развели огонь и тысячи раскаленных иголок жалили их истерзанные гениталии. Противореча здравому смыслу, они уже мечтали об одном – чтобы скорее закончилась эта пытка, хотя ее завершение только приближало их к трагической развязке. В какой–то миг Поттер вдруг понял, что больше не в силах терпеть эту ужасную боль. Ничего не соображая, ни о чем не думая, он сипло завопил, судорожно хватая ртом воздух, снова и снова. С криком он словно вытолкнул из себя боль, и стало немного легче. Следом за ним по–звериному завыл Драко Малфой. Его запрокинутое лицо было залито слезами, глаза ввалились, губы были искусаны до крови.

Повозка, неотвратимо влекущая двух осужденных за любовь парней к месту свидания со смертью, медленно прогромыхала по булыжникам узких улиц Лютного переулка, неумолимо приближаясь к площади, откуда уже раздавался шум многочисленной толпы. Услышав отдаленный гул, Гарри невольно вздрогнул. После оглашения приговора во Дворце Правосудия его разум отказывался служить ему. Герой магического мира отчаянно не хотел верить в то, что ему предстоит умереть такой дикой, чудовищной смертью на эшафоте, на потеху толпе. Это было настолько ужасно, что парень с детским упрямством отказывался думать о том, что их ждет. Но по мере того, как повозка преодолевала последние метры своего пути, дикость происходящего постепенно проникала в сознание Гарри, и он с ужасом начинал понимать, что они неизбежно будут принесены в жертву садистским наклонностям толпы. Малфой же, в отличие от Поттера, оказался большим реалистом и четко осознавал весь кошмар, на который обрек его родной отец. Драко понимал, что никакой амнистии и смягчения приговора им не будет, и ему придется корчиться среди языков пламени на глазах собравшихся горожан, жадно взирающих на захватывающее зрелище, а Гарри предстоит умереть не менее мучительной смертью, истекая кровью на осиновом колу.

Телега резко повернула за угол, и, въехав на площадь, в последний раз содрогнулась, причиняя нестерпимые страдания осужденным, а затем остановилась. Измученные парни одновременно вскинули головы, и перед ними открылось пространство, заполненное огромной шумящей толпой. Среди собравшихся было много детей – считалось, что созерцание акта справедливого возмездия за совершенное преступление будет полезно для их воспитания и послужит суровым, но благочестивым уроком на будущее. Почти десять лет назад Драко, будучи ребенком, присутствовал на подобной казни, ибо Люциус посчитал, что подобное зрелище послужит хорошим назиданием для подрастающего наследника…

При виде места, где им предстояло расстаться с жизнью, осужденные парни невольно вздрогнули. В центре площади был установлен черный эшафот, представляющий собой деревянную платформу, в двух противоположных углах которой стояли позорный столб и пыточный верстак с колодками для фиксации рук и кожаными ремнями для закрепления ног жертвы. Рядом с позорным столбом пылала жаровня, которую человек в маске, скрывающей лицо, загружал древесным углем. Вблизи стоял стол, заваленный грудой блестящих пыточных инструментов. Но не эти приспособления сейчас были главной достопримечательностью эшафота. В центре него, как черный обвиняющий палец, воздетый к небу, возвышался темный, облитый смолой столб с длинной, свисавшей до самого настила, цепью. Возле столба, поджидавшего свою жертву, были сложены большие поленья, а сверху навалены вязанки высушенных прутьев. Две крупные связки хвороста лежали по бокам, а третья, на которую вскоре предстояло взойти Драко Малфою, была уложена на них. Это сооружение должно было только усилить страдания жертвы, так как почти весь кожный покров тела будет обожжен в самом начале казни. Кожа покраснеет и покроется волдырями, которые начнут лопаться и стекать, но осужденный не лишится чувств и сохранит сознание, и эти ужасные муки будут продолжаться, пока не займутся большие поленья и не разгорятся полностью, и только тогда пламя начнет уничтожать тело своей жертвы.