Авалон: Хроники Бессмертных (СИ)

     Маше не хотелось в это верить, а тем более озвучивать свои опасения, потому что сейчас, когда все они мирно сидели на траве под теплым солнышком, все её мысли казались более чем абсурдными. Однако они состояли в том, что во время боя её не покидало ощущение, что Евген, если быть откровенной, иногда чересчур увлекался деталями, не замечая общего фона опасности. Конечно, Жене это было вроде бы ни к чему, ведь он первым создал своего магического тигра, и ему тем более ничего не угрожало, а вот Малиновской в тот момент явно было не до смеха. При всей видимой беспечности и вроде бы полного контроля происходящего угроза её жизни явно присутствовала. При этом ей вспоминались постоянные опасения Антона, которые в данный момент уже не казались настолько уж беспочвенными.

     Как много из этого было само собой разумеющимся для Сильфиды и Флавиуса, она не знала, и не стала сейчас об этом говорить. Возможно, в арсенале их учителей было нечто, что спасло бы её от любой опасности – иначе Мария просто не находила иного объяснения ледяному спокойствию Сильфиды.

     Солнце начинало клониться к закату, когда они заканчивали свою вечернюю трапезу, обсуждая во всех подробностях любые мимолетные детали прошедшего поединка – как ни странно, все больше интересовались ощущениями и впечатлениями Марии. Быть может, потому, что от Евгена толком ничего нельзя было добиться, кроме как: «Я просто был в себе уверен, и у меня всё получилось». На этом фоне яркое описание Малиновской панического ужаса при виде красных глаз огромного, приближающегося к ней тигра, звучало гораздо более захватывающе.

     – На самом деле, признаюсь вам честно, сегодня я была поражена, – поделилась с ними Сильфида, расправляя по траве голубые складки своего одеяния. – Я прекрасно помню свою первую тренировку. Тогда – скажу откровенно – у меня ничего не получилось. Я очень расстроилась. Первого полноценного магического зверя я смогла сотворить лишь через четыре месяца упорных тренировок. У вас же все получилось с первого раза. Это удивительно. Ваше развитие идёт невиданными темпами. Никогда ещё на моей памяти у меня не было столь способных учеников.

     – Наверное, мне просто помогла сложившаяся стрессовая ситуация, – предположила Малиновская.

     – Возможно, – согласилась с нею Сильфида. – Но ведь, если посмотреть с другой стороны – оно и к лучшему, верно?

     Маша неуверенно с ней согласилась.

     – Я думаю, на сегодня более чем достаточно, – как бы подводя итог всей беседы, сообщил Флавиус. – Теперь вы можете отправляться домой, и через день мы будем ждать вас снова. Мне, должен сказать, уже и самому не терпится узнать, каких магических зверей выберут себе остальные члены Авалона.

     Последние лучи солнца озаряли вершины Кленового леса, погружая в сумерки изумрудную долину Карнимирии. Флавиус и Сильфида, стоя у порога центральных врат Нифльхейма, молча смотрели вдаль, туда, где лента древней дороги убегала из глаз, прячась под сводами древних крон. Авалон только что вступил под полог засыпающего леса, и белая футболка Семёна, шедшего последним, скрылась в зеленых зарослях.

     – Я полагаю, это Он, – тихо произнес Флавиус, не отрывая взгляда от места, где только что ушёл в чащу Авалон. – Раскол. Неповиновение. Начало хаоса, – он помолчал, – что показывают хрустальные сферы?

     – Хрустальные сферы показывают многое, и ничего – наверняка, – ответила Сильфида. – Нет справедливости в поспешных суждениях. Мы можем лишь ждать. Потому что то, что должно произойти – произойдет в любом случае, хотим мы того – или нет.

     – Не в том ли состоит весь смысл лечения болезни, чтобы предупредить появление её? – проникновенно спросил Флавиус.

     – Мы решим это тогда, когда познакомим их с Ивонном, – пообещала Сильфида. – А пока что отложим этот разговор до лучших времен.

     И оба бессмертных, развернувшись, скрылись в тени ворот.

     Друзья все ещё продолжали шагать по дороге к Порталу, а тем временем вечер в Кленовом лесу понемногу начинал переходить в глухую, тёмную ночь. Где-то далеко в вышине величественного купола небес маленькие колючие звездочки пускали сквозь кое-где неплотно сомкнутые кроны свой таинственный, мерцающий свет, но светлее под ногами от этого, конечно, не становилось.

     Машка выдохлась настолько, что буквально распласталась на огромной спине своей Медведицы, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Пончик, как обычно, не возражала, топая вместе с ребятами, вполне довольная собой. Настасья, шедшая рядом, тоже держалась рукой за её бурую косматую шкуру, чтобы не отстать и не потеряться. Евген уже безумно утомил её своими разговорами, в сто первый раз описывая то, как его несравненный огненный тигр придушил Машину пуму.

     – Слушай, ты не мог бы уже заткнуться, пожалуйста, а? – не выдержала Таня. – Когда тебя все об этом спрашивали, ты не хотел разговаривать, – как в рот воды набрал, а теперь трещишь без остановки.

     – Видимо, эта самая вода прорвала у него в мозгах какую-нибудь плотину, – пошутил Бирюк.

     – Не нравится – не слушайте! – огрызнулся Евген, но говорить всё-таки перестал.