Авантюра, валюта и кровь

Осмелевшего братца, вопреки его протестам и выкрикам, обильно «разбавленным» отборнейшей нецензурной бранью, Мишин, подхватив под давно немытые руки, силком потащил из вонючего дома на улицу. На пороге возникла заминка, потому что Алика необходимо было переваливать через семидесятисантиметровое возвышение, считавшееся в развалюхе порогом и образовавшееся после снятия полового покрытия; здесь «раздухарившийся пьяньчужка» выразительно заартачился и начал активно сопротивляться, не желая покидать полуразрушенное жилище, вдруг ставшее ему невероятно уютным; возникшее поведение не диктовалось ему какой-то разумной мыслью, просто игравшие в его крови горячительные напитки указывали на необходимость агрессивных противодействий, нестандартных в обычных условиях. Одновременно, найдя наконец-то на ком именно следует выплеснуть охватившую ярость, Хлоя включилась в основную работу и стала помогать Майклу вытаскивать опьяневшего алкаша наружу. Поскольку парень давно уже не имел лишнего веса, а напротив, угадывался его значительный недостаток, вдвоем молодые люди справились с поставленной задачей и просто, и совсем незатейливо, оставив Альберту несколько дополнительных синяков и кровоточащих ссадин; без телесных повреждений никак бы не обошлось, потому как очумевший пропойца, несмотря на отсутствие мышечной массы, оказался юрким и жилистым, а разгоряченный алкоголем, еще и сумасшедше сопротивлялся, изворачиваясь как только возможно. Однако, как бы он не «харахорился», двое сильных и энергичных единомышленников без особых затруднений выволокли спившегося человека наружу, увлекая его прочь из полусгнившего, вонючего дома. В последующем, пока Мэссон тащил его до машины, Хлоя не забывала подавать нерадивому брату болезненных тумаков, выражая их смачными пинками и нанося бесподобными ножками, обутыми в дорогущие разукрашенные сапожки; можно было подумать, что она нашла себе наиболее пригодный объект, способный принять на себя всю обиду и злобу, накопившуюся за истекшие сутки в ее исстрадавшейся и ранимой душе.

Возвращаться в Москву Альберту пришлось в багажном отсеке иностранного внедорожника; он, конечно же, вначале убежденно сопротивлялся и выказывал кипучее недовольство, но после пары убедительных, звонких затрещин, полученных им от взбешенной сестрёнки, принял разумное решение смириться с прискорбной участью, тем более что (как ему было отлично известно) у недовольной парочки оставалась неизрасходованной еще одна пивная бутылка, изначально предназначавшееся ему, – он непременно желал ее заполучить и сразу же, незамедлительно, выпить. Когда погрузка самого «сложного груза» была закончена, не избежал непривлекательной участи и в том числе провинившийся Майкл: он тоже испытал на натренированном теле прочность крепкой ковбойской подошвы и убедился в изящной форме обточенных каблуков; останавливаясь на инциденте подробнее, едва лишь он закрыл дверь вместительного багажника, как неожиданно получил по упругой заднице два ощутимых «пинища», а третий больно остановился на ляжке. Отлично понимая, что избиение на трёх неприятных пендалях отнюдь не закончится, проштрафившийся пройдоха бросился быстро бежать, энергично «нарезая» круги вокруг новомодной иностранной машины. Девушка не преминула погнаться за «мерзким предателем» следом: она почему-то посчитала, что он оказался самым наглым изо всех остальных, причем просто по той обыкновенной причине, что она его, «неблагодарного подлеца», полюбила, он же, вместо того чтобы упиваться свалившимся счастьем, имел наглость жестоко ее оскорбить и смертельно обидеть; по ее мнению, несмываемый грех Мишина выражался в том простом положении, что, пока она одиноко скучала в машине, он тем временем развлекался с полупьяными мужичками, хлещущими противную самогонку; Хлоя ни секунды не сомневалась, что ее нерадивый поклонник совершил непростительное, особо тяжкое преступление, которое в миру каралось, как минимум, смертной казнью, она же собиралась только как следует его отдубасить и преподать на будущее незабываемый урок, полезный и, разумеется, поучительный.

Майкл хорошо понимал, что рано или поздно настроение девушки, любимой им всем его пламенным сердцем (хотя и эгоистичным, но вконец еще не испорченным), непременно изменится; стало быть, ожидая благоприятного момента, а заодно и ее усталости, он продолжал бегать от «разъяренной тигрицы» и, не давая к себе приблизиться, «нарезал круги» вокруг шикарного «Порше Макана», купленного им на деньги, украденные у безжалостной мафии. Его расчеты оказались верными: в конце концов Карен притомилась и вся ее недавняя ярость словно куда-то в момент испарилась. Почувствовав себя более или менее успокоившейся, она неприветливо крикнула:

– Всё, «хренов пройдоха», считаю, магических кругов, нарезанных вокруг нашей новой машины, на сегодня достаточно – садись за руль, и поехали!

– Да, – невольно вырвалось у хитроумного Майкла, когда, стараясь немного разрядить обстановку, он аккуратно садился на кресло водителя, – достанется же твоему мужу.