Авантюра, валюта и кровь

На спустившийся вечер других заданий им не предвиделось: Папа Коля, уходя, единственное, пожелал, чтобы за ним «надежно прибрали», а еще одно ответственное поручение, полагавшееся исполнить лично Борщову, оставалось на завтра; его же напарник, тот и вообще никоим образом не был отмечен – следовательно, оба охранника, посчитав, что крайне достойно сделали порученное им сложное дело, решили отправиться отдыхать и проследовать «до дому, до хаты».

Так в точности оба и поступили. Поскольку машина была «служебная», Игорь подвез «похоронного подельника», после чего отправился к непосредственному жилищу. Борщов жил на десятом этаже двадцатиэтажной новостройки, располагавшейся недалеко от места его основной, ресторанной, работы. Радуясь новому назначению и весело напевая приятную сердцу мелодию, он поднимался по лестничной клетке, предвкушая, что через полтора часа к нему заявится любимая девушка; время было около десяти часов вечера, она же по обыкновению приходила не раньше половины двенадцатого: возлюбленная работала барменшей в одном захудалом баре, заканчивавшим функционировать ровно за час до полуночи – еще тридцатью минутами ей требовалось потратиться на дорогу.

Находясь и в веселом, и в возбужденном состоянии, хозяин оказался возле квартиры, однако счастливый день, круто изменивший его прежнюю, скучную жизнь, приготовил ему и еще один сюрприз, но уже невеселый: засунув ключ в замочную скважину, Борщов вдруг отчетливо ощутил, что, отпираясь, замок вращается не так, как обычно, – минимум двух оборотов не доставало; в бесшабашной голове, где от радости бушевали коварные демоны, внезапно поселилось нездоровое, волнующее сомнение: становилось более чем очевидно, что за время его отсутствия кто-то неизвестный посмел проникнуть квартиру.

Ни секунды не сомневаясь в достаточной физической силе, все-таки (ну так, на всякий случай) Борщов прихватил в коридоре одиноко стоявшую соседскую швабру, после чего в полной мере уверенный, что если негодяи, посмевшие взломать его дом, находятся еще там, то им сейчас крупно не поздоровиться, как бушующий ураган, резко ворвался в жилище.

Внутри его действительно дожидались трое… нетрудно догадаться, нежданными посетителями оказались двое молодых людей и одна невероятно красивая девушка. Здесь следует немного отвлечься и отметить, что недаром Мэссон прослыл проворным авантюристом, сведущим во всяческих хитростях, – он с легкостью, без использования ключа, сумел открыть нехитрые замочные скважины, коими была оборудована железная створка, причем незаконная процедура явилась для него делом весьма обычным и не вызвала у него никаких значительных затруднений; говоря проще, с помощью женской шпильки, имевшейся в волосах его прекрасной возлюбленной, да еще разве пары собственных приспособлений, незамысловатых, специально им изготовленных и всегда имевшихся в непременном наличии, менее чем за минуту профессиональный взломщик справился с возложенной на себя пустяковой задачей и впустил друзей в комфортабельную квартиру кузена. В последующем, услышав, как в замочной скважине проворачиваются ключи, Михаил, давно не видевший близкого родственника, решил разыграть над ним злую, скверную шутку: найдя в помещениях звериную маску, похожую на медведя (но, если честно, больше напоминающую гориллу), он напялил ее на лицо и, вдохновленный предстоящей проказой, принялся ждать, когда же дверь наконец-таки приоткроется; однако, с той стороны немного замешкались и заходить домой не очень-то торопились. «Может, он с девушкой? Ну что же, тогда шутливый эффект будет намного более значимей», – только и успел подумать Мишин, как дверь широко распахнулась, и на пороге возник его разлюбезный братец, почему-то державший в руках длинную деревянную швабру. Как и собирался, авантюрист, расставив в стороны руки, устрашающе зарычал, и тут же получил деревянным черенком, хлестко скользнувшим по неприглядной «медвежьей башке» – это Игорь, увидев перед собой человека в непонятном зверином обличье, ни раздумывая ни секунды, опустил нехитрое оружие на ревущую «страшную морду». От неожиданности Майкл как стоял, так и плюхнулся на пол, одновременно освобождая лицо и делая его узнаваемым.