Авантюра, валюта и кровь

Не виделись братья давно – лет эдак десять, а может, и больше – однако при всех обстоятельствах они не смогли не признать в себе родственников. По правде сказать, Борщов не так уж и сильно обрадовался ночному визиту двоюродного кузена, да еще и в компании двух неизвестных ему друзей, среди которых (к бо́льшему огорчению, нежели радости) находилась невероятно милая девушка, отличавшаяся белокурыми волосами, голубыми глазами и просто неземной привлекательностью; едва их увидев, Игорь отчетливо понял, как долго ему придется объяснять разъяренной возлюбленной, кем именно являются посетившие их незнакомцы, где самым главным условием нужно будет как-нибудь доказать, что несравненная милашка не испытывает лично по отношению к нему никаких определенных, любезных намерений. Прокрутив возможные недоразумения, способные возникнуть в связи с неожиданным появлением давно забытого родственника, новоиспеченный наркокурьер предпринял неловкую попытку, направленную на выпроваживание нежданно-негаданно ввалившейся гоп-компании:

– Здравствуй, Миша, и все прибывшие навестить меня люди, с которыми, к огорчению, я пока незнаком – вы к нам надолго? Надеюсь, что нет, а не то у меня любимая девушка намерена сейчас заявиться; а она, знаете ли, страсть как не любит, когда к нам врываются странные гости, непрошенные и ей незнакомые; сразу начнутся крики, возможна истерика – вам же самим будет здесь неуютно.

– И я тоже рад тебя видеть! – заключил Мэссон брата в крепкие, родственные объятья, чему тот, конечно, пытался противиться; но потом вдруг, видимо поняв, что со стороны его недружелюбное поведение выглядит глупо, поддался на провокацию, склонявшую его к проявлению братской любезности. – Видишь ли, Игорек, я так давно не заявлялся в Россию, что, чуть только здесь появился, первым делом бросился навестить любимого и дорогого братишку. Помнишь: как хорошо было в детстве? Мы ведь «не разлей вода были», и, мне кажется, ничто на свете, даже какое-то время, не способны разрушить близкую, дружескую привязанность.

Майкл был профессиональным аферистом и отличным психологом-самоучкой, вследствие чего усыплять бдительность, располагая к себе людей, являлось главным его оружием (и недаром говорится в одной знаменитой песни: «На дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь – и делай с ним что «хошь»!); соответственно, пронырливый комбинатор старался «работать» по принципу «несмышленого лопуха», и давно сложившаяся практика считалась его безотказной примочкой; таким образом, основываясь на наработанном опыте, он и сейчас надеялся, что в его грандиозных планах не возникнет никаких затруднений. Итак, закончив выказывать радость, возникшую от якобы нечаянной встречи, он перешел к представлению прибывших с ним спутников:

– Чтобы у тебя не возникало сомнений относительно людей, оказавшихся в моем невольном сопровождении, разреши тебя с ними «коротенечко» познакомить, – первой он решил назвать имя девушки, – это Карен, но можешь называть ее Хлоя; вместе со мной она прибыла из Америки и, как ты, надеюсь, понимаешь, является моей возлюбленной девушкой.

Сидни что-то недовольно пролепетала, но возражать против чересчур конкретных эпитетов не отважилась, тем более что и сама прекрасно себе понимала, что между ней и Мишиным давно уже зародились отношения, далекие от простой человеческой дружбы; единственное, она их до сих пор не выказывала, поступая так по причине предусмотрительной осторожности – чтобы тот не расслабился да всё не испортил, а напротив, чтобы сначала доделал общее дело, а уж потом… «Можно и согрешить», – размышляла про себя отчаянная красотка.

– Полупьяный субъект, – между тем рассказывал Мэссон, – это родной брат белокурой красавицы; зовут его Аликом, живет он здесь, в Центральной России, – он умышленно не стал называть Москву, дабы не создать предпосылок для скорого расставания, – а это, – обратился молодой пройдоха к пришедшим с ним спутникам, продолжая представлять и указывая рукой на Борщова, – мой двоюродный брат – зовут его Игорь. Прошу вас всех любить друг друга и жаловать.